Куперс

Президент Союза социальных педагогов и социальных работников России Антонина Дашкина о тонкостях своей профессии

С 23 по 24 августа этого года в Ульяновской области пройдет Первый Международный форум социальных работников Поволжья «Социальная сплочённость. Открытое общество. Равные возможности».
Сейчас в регионе активно ведется его подготовка. А вчера состоялась встреча губернатора Ульяновской области Сергея Морозова с президентом Союза социальных педагогов и социальных работников России Антониной Дашкиной и представителем департамента сплоченности Совета Европы Джильдой Фаррелл, на которой было решено, что наш регион первым заключит во время форума соглашение о сотрудничестве с Департаментом социальной сплоченности Совета Европы.

После этой встречи «Медиа73» решило узнать непосредственно из первых уст у президента Союза социальных педагогов и социальных работников России Антонины Дашкиной о профессиональных тонкостях нелегкой работы социального работника.

— Антонина Николаевна, расскажите, пожалуйста, немного подробнее о работе Союза.

— Союз социальных педагогов и социальных работников России – это профессиональное сообщество людей, заинтересованных в повышении статуса социального работника и социального педагога. Мы делаем это несколькими способами: проводим разные мероприятия, съезды социальных работников, организуем встречи социальных педагогов с первыми лицами страны. Например, у нас была встреча с Дмитрием Анатольевичем Медведевым год назад. Кроме этого, мы издаем журнал «Социальная работа», в котором рассказываем о передовом опыте социальной работы. Мы связываем социальных работников России с их коллегами из других стран. И все это делаем для того, чтобы люди знали о существовании такой специальности. Ведь сейчас, если вы выйдите на улицу и спросите первого встречного человека о том, знает ли он, чем занимается социальный работник, прохожий задумается, скажет «нет» или ответит, что социальный работник просто носит сумки престарелым. Но это не так. Наши люди работают в детских колониях, в домах-интернатах, в комплексных центрах социального обслуживания, с инвалидами, пожилыми, брошенными детьми.

— Социальный работник — это призвание или профессии можно научиться?

— Социальный работник должен иметь специальное образование. Социальный работник и социальный педагог учится 5 лет в университете. Он хорошо знает законы, умеет общаться, прикасаться к человеку. Да, правильно прикоснуться — это тоже большое умение. Социальный педагог или работник должен уметь мотивировать человека, уметь успокоить, знать слова поддержки, опираться не на слабые стороны подопечного, а на сильные.

— Сколько всего людей в России занимаются этой профессией?

— Социальных работников в России 640 тысяч человек. Но это незримый, незаметный фронт. Это люди, приходящие на помощь тем, кому уже совсем стало плохо и больно. Мы не кричим о своей работе, не трубим в горны и не бьем в барабаны. Мы просто работаем и помогаем людям.

— А какие побуждения, на Ваш взгляд, двигают человеком, когда он решает, что посвятит свою жизнь именно этой профессии?

— Сейчас в Ульяновской области находится английский социальный сотрудник Тони Витмер. Он, к примеру, рассказывал о том, как пришел в социальную работу. Сначала занимался бизнесом. Но в 70-х годах в Великобритании было модно и важно помогать другим людям. Конец 60-х, 70- е годы — это время, когда в социальную сферу пришло очень много социальных работников, и он в том числе.
В России тоже, если ты не любишь людей, если боишься больного, старого, умирающего человека, то тебе нечего делать в этой профессии. Если ты не хочешь взять на себя часть его боли и проблем, ты не сможешь в этой сфере работать. Некоторые приходят, но понимают, что не могут остаться. Наша проблема состоит в том, что образование люди получают хорошее, и молодежь, часто окончив факультет социальной работы, уходит в другую сферу. Малые зарплаты, нет престижа – это все влияет на то, что в сферу не приходит молодежь. А приток новых сил очень важен для нашей работы.

— Работать с людьми, безусловно, сложно. Как Вы сбрасываете ту отрицательную энергию, которую получаете в процессе общения с больными, старыми людьми, может, есть специальные методики?

— У меня немножко другая стезя. Мне с одной стороны легче, с другой — тяжелее, потому как я знаю все: как в хосписах работают, как в колониях. Например, когда я первый раз оказалась в детской колонии и увидела этих детей, которые за решеткой по 25 человек в камере — я пришла домой и рыдала, никак не могла остановиться. Но с другой стороны, ты понимаешь, что можешь изменить что-то, и от этого тебе становится легче. Ты знаешь, что есть возможности и способы поменять ситуацию этих детей, этих людей — в этом положительная сторона.
В социальной сфере мы не так давно начали говорить о проблеме социального выгорания. Есть специальные методики, которые мы апробировали в экстремальных ситуациях с социальными работниками Беслана. Они в небольшом городке хоронили 332 человека, опознавали трупы вместе с родителями. Это была ужасная картина. Социальные работники были абсолютно выгоревшими: люди не спали по несколько ночей, в семьях начинались большие трудности — это симптомы профессионального выгорания и очень сильного стресса. Но благодаря специальным профессиональным методикам они смогли выйти из депрессии.

— А по международному сотрудничеству плотно общаетесь с зарубежными коллегами?

— Союз социальных педагогов и социальных работников России является членом Международной Федерации социальных работников. Туда входят 80 стран мира. Я всегда говорю членам нашего Союза: «Вы, когда выезжаете в туристическую поездку, имейте ввиду, что вы являетесь членом международной организации». Например, когда я еду по работе в Чили, в Мексику, в Аргентину, я всегда могу позвонить в Ассоциацию социальных работников и попросить показать и рассказать, как они там работают. Так, в Бразилии я была в фавелах, где живут люди в картонных коробках, куда вход полиции, вход любому человеку запрещен, потому как там может случиться все что угодно, вплоть до убийства. Но социальные работники заходят туда и работают с бедняками.

— Вам было страшно?

— Нет. Я была в этих местах с социальными работниками Рио-де-Жанейро, была и в Южной Африке в местах пострашнее, куда нельзя заходить белым людям вообще. Но для социальных работников двери везде открыты. Мы имеем большие контакты, знаем о работе и проблемах социального работника в других странах. Помогать людям — это наша профессия!

Наталия Шишова