Куперс

Страницы ← предыдущая следующая → МИНИСТЕРСТВО ОБРÀЗОВÀНИЯ И НÀУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРÀЦИИ ВОЛГОГРÀДСКИЙ ГОСУДÀРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Н.Н. Вопленко, А.П. Рожнов Правоприменительна. практика: пон.тие, основные черты и функции МОНОГРАФИЯ Волгоград 2004 ББК 67.0я73 В74 Рецензенты: д-р юрид. наук, проф., зав. каф. уголовного права ВолГУ Л.В. Лобанова; канд. юрид. наук, доц., нач. каф. теории права и прав человека Волгоградской академии МВД РФ В.À. Рудковский Печатается в авторской редакции Вопленко Н.Н., Рожнов À.П. В74 Правоприменительная практика: понятие, основ- ные черты и функции: Монография. — Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2004. — 205 с. ISBN 5-85534-946-2 Монография посвящена анализу правоприменительной практи- ки как нетрадиционного источника российского права. В этой связи рассматриваются дискуссионные вопросы понятия и классификация всей системы источников права. Выделяются, в частности, источники права, установленные государством и санкционированные им. Особое внимание уделяется понятию и видам правоприменительной практи- ки как спонтанно формируемому опыту правоприменительной дея- тельности, имеющему внутренние закономерности своего развития. Работа может быть полезной для российского правопримени- теля, студентов, аспирантов и преподавателей, всех, кто интересу- ется проблемой понятия и роли правоприменительной практики в жизни общества. ББК 67.0я73 ISBN 5-85534-946-2 © Н.Н. Вопленко, À.П. Рожнов, 2004 © Издательство Волгоградского государственного университета, 2004 Введение Целенаправленное и эффективное осуществление правовой реформы в современной России, обеспечение прав и свобод лич- ности, а также упрочение законности невозможно без теорети- ческого понимания внутренних связей в системе источников права, закономерностей их формирования и развития. Между тем в об- щей теории права и отраслевой юриспруденции исследование этой проблемы ведется с явным приоритетом в сторону традиционных официальных источников права, принижая тем самым и недо- оценивая регулятивные возможности нетрадиционных источни- ков. Проблема официального выражения и закрепления норм права в правовых обычаях, нормативных договорах, актах обществен- ных объединений, юридической практике, правовой доктрине, религиозных догматах рассматривается чаще всего походя или на уровне локальных исследований. Особое место и исключительно важную роль в системе нетрадиционных источников или, по на- шей терминологии, системе форм права, санкционированных го- сударством, играет юридическая практика и, в частности, прак- тика правоприменения. Àккумулируя в себе организационный опыт властной реализации права и, являясь итогом высокопрофессио- нального правоприменения, она в порядке обратной связи ак- тивно воздействует на всю систему источников права, повышая при этом их социальную чувствительность и жизнеспособность. В правоприменительной практике наиболее выпукло и зримо про- являются основные тенденции общественной жизни: экономи- ческие, политические, нравственные и т. д. Она служит своеоб- разным индикатором назревших потребностей социального раз- вития, сигнализируя как о позитивных, так и негативных про- цессах государственно-правовой жизни. Являясь результатом властной организационно-правовой деятельности судебных, контрольно-надзорных, исполнитель- –3– ных органов государства, правоприменительная практика име- ет собственные внутренние закономерности становления и раз- вития, подчиняющиеся принципам синергетики. Отсюда про- ведение политико-правовых реформ, совершенствование дея- тельности государственного аппарата должны основываться на познании и использовании синергетических свойств и прин- ципов становления, самоорганизации и развития правоприме- нительной практики. Это является необходимым условием фор- мирования и реализации эффективной государственной поли- тики в сфере права. Àктуальность темы исследования объясняется и тем, что именно в правоприменительной практике происходит апроби- рование и синтезирование правовых норм, включенных в сис- тему законодательства и получивших статус самостоятельных элементов в системе права. Практика правоприменения — это своеобразный полигон, на котором происходит проверка жиз- неспособности и надежности действующего законодательства. И в случае обнаружения его недостатков правоприменитель- ный опыт либо сигнализирует о необходимости правотворчес- кого вмешательства, либо сам формирует собственные меха- низмы (прецедент, правоположение, деловое обыкновение) корректировки правового регулирования. Как показывают тенденции российского правопримене- ния и научные исследования общетеоретического и отраслево- го плана, именно накапливаемый в ходе многократного право- применения динамичный и прагматичный опыт довольно эф- фективно включается в процесс правового регулирования, тем самым становится составной частью нормативного звена меха- низма правового регулирования. Обобщение теоретических и эмпирических знаний об основных тенденциях и структуре пра- воприменительной практики как накопленного опыта регули- рования динамично развивающихся общественных отношений в сфере властной правореализации позволяет выявить место и роль практики правоприменения в механизме правового регу- лирования, ее внутреннюю структуру, что является необходи- мым условием повышения эффективности и законности про- цессов правореализации. Проблемы теоретического уяснения природы юридичес- кой практики и в частности правоприменительного нормотвор- –4– чества, издавна привлекали внимание отечественных правове- дов и потому получили значительную разработку в научной ли- тературе. Следует сказать, что и дореволюционная российская наука не была равнодушна к исследованию проблем практики властной правореализации. Определенное освещение феномен судебного правотворчества получил в работах Е.В. Васьковско- го, Д.И. Мейера, И.À. Покровского, Н.С. Таганцева в основном через изучение судебного обычая как источника права. Понятие, структура и роль практики правоприменения в отечественной юриспруденции получили научную разработку в 50—60-х гг. XX в. в трудах ученых, занимавшихся как общете- оретическими, так и отраслевыми исследованиями. В работах М.М. Исаева, À.À. Пионтковского, М.Д. Шаргородского, С.И. Вильнянского и В.И. Каминской, пожалуй, впервые был поставлен вопрос об обратном влиянии судебной практики на действующее законодательство. Их несомненной заслугой яв- ляется привлечение внимания к проблемам объективирован- ных итогов судебной деятельности при исследовании природы руководящих разъяснений Верховного Суда СССР, в которых данные авторы усматривали элементы подзаконного нормот- ворчества. Научные дискуссии о природе и функциях правоприме- нительной практики со временем усложняются и выходят за рамки исследования постановлений Пленума Верховного Суда СССР и РСФСР в 70—80-х гг. XX в., что совпадает с периодом активной разработки теории толкования правовых норм. Про- блемами правоприменительной практики, ее научного опре- деления, видов, структуры и места в механизме правового ре- гулирования, а также тесно связанной с этим проблематикой источников права занимались С.С. Àлексеев, В.К. Бабаев, À.К. Безина, С.Н. Братусь, À.Б. Венгеров, Н.Н. Вопленко, À. Гер- лох, М.À. Гурвич, И.Я. Дюрягин, Ю.П. Еременко, С.Л. Зивс, В.П. Ка- зимирчук, В.Н. Карташов, В. Кнапп, В.В. Лазарев, В.И. Леушин, М.Н. Николаева, À.С. Пиголкин, В.П. Реутов, Б.В. Саванели, И.С. Самощенко, В.М. Сырых, À. Тамаш, О.П. Темушкин, Ю.À. Тихомиров, À.Ф. Черданцев, À.Ф. Шебанов, À.С. Шля- почников, Г.Г. Шмелева, Л.С. Явич и другие ученые. Однако, несмотря на значительный объем публикаций, посвященных юридической практике вообще и правоприменительной в осо- –5– бенности, специальные комплексные монографические иссле- дования по теме в рассматриваемый период были немногочис- ленны и исчерпывались вышедшей в 1975 году коллективной монографией под редакцией С.Н. Братуся 1 , кандидатской диссертацией К.М. Гарапшина (1985 г.) 2 , двумя монография- ми В.И. Леушина и В.Н. Карташова, увидевшими свет соот- ветственно в 1987 и 1989 гг.3 Определенная заслуга в привлечении внимания к фе- номену правоприменительной практики принадлежит М.И. Байтину, À.М. Васильеву, Ф.À. Григорьеву, Д.À. Кери- мову, À.В. Малько, М.Н. Марченко, Н.И. Матузову, À.Х. Са- идову, В.Н. Синюкову, В.À. Туманову и другим ученым, раз- работавшим в отечественном правоведении теорию право- вой системы и способствовавшим привлечению внимания к изучению феномена правоприменительной практики. В связи с демократизацией российского общества и деиде- ологизацией юриспруденции научно-теоретические изыскания в сфере правоприменительной практики оживились в 90-ых г.г. XX в. Этому способствовало внедрение в правовую жизнь Рос- сии прежде неизвестного института конституционного конт- роля в виде создания и деятельности Конституционного Суда РФ, конституционных и уставных судов субъектов РФ, про- возглашение принципа разделения властей, укрепление само- стоятельности и независимости судебной ветви власти в про- цессе проведения судебной реформы. Отсюда и активный на- учный поиск в области исследования возможности внедрения классической доктрины прецедента в правовую систему Рос- сии, обоснование прецедентного характера отдельных реше- ний судов и соответственно возможности их легализации в качестве источника права. Данной проблемы коснулись в той или иной мере многие представители общей теории государ- __________ 1 См.: Судебная практика в советской правовой системе / Под ред. С.Н. Братуся. М., 1975. 2 См.: Гарапшин К.М. Правоприменительная практика в советском общенародном государстве: Àвтореф. дис. …… канд. юрид. наук. Казань, 1985. 3 См.: Леушин В.И. Юридическая практика в системе социалистичес- ких общественных отношений. Красноярск, 1987; Карташов В.Н. Юридичес- кая деятельность: понятие, структура, ценность / Под ред. Н.И. Матузова. Саратов, 1989. –6– ства и права, а также отраслевых юридических наук, но осо- бо, помимо уже названных ученых, стоит назвать Д.Б. Àбу- шенко, Л.Б. Àлексееву, М.В. Баглая, À.Ю. Буякова, О.Н. Васи- ленко, Д.À. Гаврилова, Г.À. Гаджиева, À.К. Горбуза, П.À. Гука, В.М. Жуйкова, С.К. Загайнову, С.À. Иванова, О.Ю. Котова, В.В. Кошелеву, О.Е. Кутафина, В.М. Лебедева, Р.З. Лившица, À.В. Мадьярову, О.В. Малову, Н.В. Михалеву, Т.Я. Насырову, À.В. Наумова, Т.Н. Нешатаеву, Н.À. Подольскую, В.В. По- пова, Ю.Г. Попонова, М.Н. Придворову, À.В. Прохачева, И.Н. Сенякина, В.В. Тарасову, Б.Н. Топорнина, Т.Я. Хабри- еву, Б.С. Эбзеева. Надо признать, что научный поиск обога- щается и за счет работ противников признания за практикой правоприменения правотворческой функции, из которых наи- более известными являются Т.Г. Морщакова и В.С. Нерсесянц. Показательными в этой связи являются две теоретические дис- куссии 1997 и 2000 гг., состоявшиеся в Институте государства и права ÀН РФ, посвященные проблеме судебной практике в качестве источника права 1. Однако надо отметить, что при таком объеме публикаций и при несомненном интересе к этой проблеме юридической науки правоприменительная практика тем не менее остается все же малоизученным явлением. В основном дискуссии ведут- ся «сквозь призму» англо-саксонской теории судебного (пра- воприменительного) прецедента; фактически российская пра- воприменительная практика сравнивается и отождествляется с данным источником права. Во многих работах продолжается отождествление или сведение практики правоприменения толь- ко к выработке т. н. «правоположений»2, что также, по нашему мнению, является явным упрощением понимания структуры практики. Кроме того, довольно часто к правоприменительной и, в частности, к судебной практике неосновательно относит- ся любой индивидуальный правоприменительный акт юрис- дикции, особенно принятый в сфере т.н. непосредственного ___________ 1 См.: Судебная практика как источник права / Отв. ред. серии Б.Н. То- порнин. М., 1997; Судебная практика как источник права / Отв. ред. серии Б.Н. Топорнин. М., 2000. 2 См., например: Придворова М.Н. Судебная практика в правовой систе- ме Российской Федерации: Àвтореф. дис. … канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2003. –7– «нормоконтроля». Тем самым «размываются» границы понятий правоприменительной деятельности и собственно ее практики в узком смысле. Следует также признать, что имеющиеся по- пытки изучить феномен юридической практики сквозь призму теории толкования правовых норм успешны только отчасти, так как, думается, практика правоприменения в ее «снятом» виде все же тяготеет к нормативному звену механизма право- вого регулирования и этим приобретает особую значимость, тогда как толкование норм права призвано обслуживать нужды текущего правоприменения, а вырабатываемые им организа- ционно-вспомогательные правила тесно связаны с интерпре- тируемыми нормами. ГЛАВА I. Теоретические основы пон8ти8 и классификации источников российского права § 1. Пон8тие, система и классификаци8 источников российского права Проблематика источников права не нова и в целом до- статочно разработана в отечественной литературе. Наиболее глубоко в общей теории права первоначально она была про- анализирована À.Ф. Шебановым. Он предложил разграничи- вать два аспекта изучения содержания и формы права. Пер- вый аспект связан с рассмотрением права извне — «в его отношениях с другими общественными явлениями»1 , когда право будет выступать как форма по отношению к экономи- ке, выполняющей функции содержания. Второй аспект увя- зывается с рассмотрением права как самостоятельного яв- ления общественной жизни, т. е. с изучением права изнутри. При таком подходе внутри права выделяется его непосред- ственное содержание и его форма. Отсюда правовые нормы и есть внутреннее, или непосредственное, содержание пра- ва, в которых находит свое выражение «государственная воля правящего класса (а в общенародном государстве — всего народа)»2. В понятии формы права при втором подходе предлагается выделять внутреннюю и внешнюю стороны. Под внутренней формой права предлагается понимать способ связи элементов, составляющих его содержание. Поскольку содержанием права ___________ 1 Шебанов À.Ф. Форма советского права. М., 1968. С. 14. 2 Там же. С. 21—22. –9– являются правовые нормы, внутренней формой права будет система права 1. Внешняя форма права показывает связь данно- го объекта — в данном случае права, с другими, т. е. как воле- вое содержание права объективируется вовне, каким образом оно закрепляется в материальных носителях посредством право- творческой деятельности органов государства. Таким образом, «под формой права, условно называемой внешней формой, сле- дует понимать принятые в данном обществе формы выражения нормативной государственной воли правящего класса…»2. Именовать внешнюю форму права (нормативный акт, правовой обычай и судебный прецедент и т. д.) «источником права» не очень корректно, так как в развиваемой À.Ф. Шеба- новым концепции источником права будет сила, создающая право, вызывающая его к жизни. Такие же внешние формы права, как нормативный акт, правовой обычай, судебный пре- цедент и прочие, нормы права не создают, а выражают и зак- репляют. Следовательно, по мнению À.Ф. Шебанова, некор- ректно форму называть источником своего содержания. В литературе À.В. Мицкевичем 3 и С.С. Àлексеевым 4 выс- казано мнение, что споры о наименовании понятий, обозна- чающих, во-первых, силу, создающую право, и, во-вторых, способы выражения правовых норм вовне, можно считать в настоящее время преодоленными. Термин «форма права» явля- ется сложным и чрезвычайно многозначным. Вместе с тем тер- мин «источник права» более удобен в употреблении и тради- ционен для мировой юриспруденции. Следовательно, как счи- тают авторы академического курса по общей теории государ- ства и права, вполне уместно употребление термина «источник права» в формальном (юридическом) смысле, или форма права, под которыми необходимо понимать «официальные формы выраже- ния и закрепления (а также изменения или отмены) правовых ___________ 1 См.: Марченко М.Н. Форма права: проблемы понятия и значение // Вес- тник Московского университета. Серия 11, Право. 2002. ¹ 1. С. 9. 2 Шебанов À.Ф. Указ. соч. С. 24. 3 См.: Общая теория государства и права: Àкадемический курс: В 2-х т. / Под ред. М.Н. Марченко. Т. 2: Теория права. М., 1998. С. 133 и след. 4 См.: Àлексеев С.С. Теория права. М., 1993. С. 83. – 10 – Страницы ← предыдущая следующая →

Карелина С.А., Фролов И.В. Банкротство застройщика: теория и практика правоприменения (монография). — М.: «Юстицинформ», 2018. — 240 с.

Настоящая монография посвящена исследованию введенных Федеральным законом от 29 июля 2017 г. N 218-ФЗ «О публично-правовой компании по защите прав граждан — участников долевого строительства при несостоятельности (банкротстве) застройщиков и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» с 01 января 2018 года новелл о банкротстве организаций в сфере строительства. На основе комплексных научных исследований проводится теоретический анализ основных положений института несостоятельности (банкротства) Российской Федерации и отдельных аспектов финансовой несостоятельности организаций, осуществляющих деятельность в сфере строительства и получивших статус застройщика. Законодательство приведено по состоянию на 01 мая 2018 г.

Работа может представлять практический интерес для судей арбитражных судов, преподавателей юридических вузов, юристов, а также специалистов, интересующихся вопросами финансирования мероприятий по завершению строительства многоквартирных домов и жилых домов блокированной постройки.

Ключевые слова: финансовая несостоятельность, банкротство, застройщик, строительство, банкротство застройщика, долевое строительство, требования к застройщику, незавершенное строительство, участник строительства, финансовая несостоятельность в строительстве, обманутые дольщики.

Авторы:

Карелина С.А. — профессор кафедры предпринимательского права Юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, доктор юридических наук

Фролов И.В. — заведующий кафедрой трудового, земельного и финансового права Новосибирского юридического института (филиала) Томского государственного университета, кандидат юридических наук, доцент

Рецензенты:

Беляева О.А. — заведующая кафедрой частноправовых дисциплин Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, доктор юридических наук, профессор РАН

Пирогова Е.С. — доцент кафедры гражданского и предпринимательского права Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», кандидат юридических наук

Указатель сокращений

Нормативные правовые акты и материалы судебной практики

АПК РФ — Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24 июля 2002 г. N 95-ФЗ.

ГК РФ — Гражданский кодекс Российской Федерации, часть первая от 30 ноября 1994 г. N 51-ФЗ; часть вторая от 26 января 1996 г. N 14-ФЗ; часть третья от 26 ноября 2001 г. N 146-ФЗ; часть четвертая от 18 декабря 2006 г. N 230-ФЗ.

ГПК РФ — Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. N 138-ФЗ.

ЖК РФ — Жилищный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 2004 г. N 188-ФЗ.

Закон о банках и банковской деятельности — Федеральный закон от 2 декабря 1990 г. N 395-1 «О банках и банковской деятельности».

Закон о Банке России — Федеральный закон от 10 июля 2002 г. N 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)».

Закон о банкротстве — Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».

Закон о саморегулируемых организациях — Федеральный закон от 1 декабря 2007 г. N 315-ФЗ «О саморегулируемых организациях».

Закон о сельскохозяйственной кооперации — Федеральный закон от 8 декабря 1995 г. N 193-ФЗ «О сельскохозяйственной кооперации».

Закон о страховании вкладов физических лиц — Федеральный закон от 23 декабря 2003 г. N 177-ФЗ «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации».

Закон об АО — Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ «Об акционерных обществах».

Закон об аудиторской деятельности — Федеральный закон от 30 декабря 2008 г. N 307-ФЗ «Об аудиторской деятельности».

Закон об ООО — Федеральный закон от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью».

Закон об организации страхового дела — Закон РФ от 27 ноября 1992 г. N 4015-1 «Об организации страхового дела в Российской Федерации».

Закон об унитарных предприятиях — Федеральный закон от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях».

КОАП РФ — Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. N 195-ФЗ.

НК РФ — Налоговый кодекс Российской Федерации, часть первая от 31 июля 1998 г. N 146-ФЗ; часть вторая от 5 августа 2000 г. N 117-ФЗ.

Основы законодательства РФ о нотариате — Основы законодательства Российской Федерации о нотариате (утв. Постановлением Верховного Совета РФ 11 февраля 1993 г. N 4462-1).

ТК РФ — Трудовой кодекс Российской Федерации от 30 декабря 2001 г. N 197-ФЗ.

Официальные издания

Вестник ВАС РФ — Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации

Вестник ФКЦБ России — Вестник Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг России.

Вестник ФСФР России — Вестник Федеральной службы по финансовым рынкам.

Вестник САПП РФ — Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации.

СЗ РФ — Собрание законодательства Российской Федерации.

СП СССР (РСФСР) — Собрание постановлений Правительства СССР (РСФСР).

Государственные органы

ВАС РФ — Высший Арбитражный Суд Российской Федерации (упразднен 6 февраля 2014 г.).

ВС РФ — Верховный Суд Российской Федерации.

Минфин России — Министерство финансов Российской Федерации.

МЭР России — Министерство экономического развития Российской Федерации.

ФАС России — Федеральная антимонопольная служба Российской Федерации.

Приводится в полном соответствии с печатным первоисточником.

Конституционный Суд вынес Определение № 1095-О от 23 апреля, в котором указал заявителю на неподведомственность ему вопроса о признании практики Верховного Суда неконституционной.

Как ранее писала «АГ», бывший судья Владимир Дорофеев жаловался в Конституционный Суд на то, что ст. 295 и 298 УПК не соответствуют Конституции, поскольку по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, запрещают судье в установленные законом периоды отдыха выезжать за пределы места своего проживания (пребывания), а ч. 1 ст. 401.2 и ч. 1 ст. 412.1 Кодекса противоречат Конституции в той мере, в какой позволяют отказывать судьям, чьи полномочия были досрочно прекращены, в доступе к правосудию, что выражается в непризнании их права обжаловать решения об отмене принятых ими судебных актов. Тогда КС Определением от 6 декабря 2018 г. № 3105-О отказал в принятии жалобы к рассмотрению.

Во вновь поданной в Конституционный Суд жалобе Владимир Дорофеев попросил признать правоприменительную практику ВС по истолкованию и применению ст. 298 УПК, по бездействию в части неисполнения определений Конституционного Суда от 25 октября 2018 г. № 2741-О и от 6 декабря 2018 г. № 3105-О не соответствующей Конституции и ст. 6 Закона о Конституционном Суде. Также бывший судья попросил обязать Верховный Суд возбудить надзорное производство по его жалобе, признать незаконными и отменить решения Дисциплинарной и Апелляционной коллегий ВС, принять решение в соответствии с КАС РФ, на основании чего отменить решение квалификационной коллегии судей Ростовской области, оставленное в силе решением Высшей квалификационной коллегии судей при Верховном Суде, о привлечении его к дисциплинарной ответственности с досрочным прекращением полномочий судьи и лишением шестого квалификационного чина, мотивированные тем, что Владимир Дорофеев после объявления перерыва для отдыха при вынесении им приговора выезжал за пределы месторасположения суда и при этом высказывал свое мнение по данному делу третьим лицам, чем нарушил тайну совещательной комнаты.

Изучив материалы жалобы, Конституционный Суд не нашел оснований для принятия ее к рассмотрению. Он напомнил, что своим Определением № 3105-О/2018 отказал в принятии к рассмотрению жалоб Владимира Дорофеева на нарушение его конституционных прав ст. 295 и 298, ч. 1 ст. 401.2 и ч. 1 ст. 412.1 УПК, поскольку они не отвечали требованиям Закона о Конституционном Суде, в соответствии с которыми жалоба признается допустимой. При этом КС пришел к выводу, что оспариваемые законоположения конституционных прав бывшего судьи не нарушают, а проверка правильности их применения в его конкретном деле требует исследования фактических обстоятельств и не относится к компетенции Конституционного Суда.

КС заметил, что действует в пределах своей компетенции и по смыслу п. 3 ч. 1 ст. 3 и ст. 96, 97 Закона о Конституционном Суде по жалобам граждан на нарушение конституционных прав и свобод проверяет конституционность закона, примененного в конкретном деле. При этом Конституционный Суд принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов (ч. 2 ст. 74 Закона).

«Вместе с тем правоприменительная практика сама по себе не является предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации, а служит лишь одним из подтверждений наличия или отсутствия правовой неопределенности оспариваемых норм, обусловливающих данную практику», – подчеркнуто в определении. Таким образом, подчеркнул КС, рассмотрение вопроса о соответствии Конституции правоприменительной практики ВС РФ как таковой в части истолкования и применения им ст. 298 УПК в его подведомственность не входит.

Суд отметил, что Владимир Дорофеев оспаривает законность и обоснованность решений Верховного Суда, а также квалификационных коллегий судей, настаивая на их пересмотре. Однако, указал КС, исходя их положений ч. 1 ст. 120, ст. 125 Конституции и ст. 3 Закона о Конституционном Суде, он не является вышестоящей инстанцией по отношению к другим судам судебной системы РФ, в том числе к Верховному Суду, и не уполномочен оценивать их решения с точки зрения фактической обоснованности, тем более предопределяя их отмену и конкретное содержание.

В комментарии «АГ» профессор кафедры судебной власти факультета права НИУ ВШЭ, заслуженный юрист РФ, федеральный судья в отставке Сергей Пашин назвал определение КС «удручающе логичным». «Действительно, между Конституционным и Верховным судами РФ установлен баланс, который позволяет этим органам считать себя равновеликими, не поднадзорными друг другу. В 2016 г. КС РФ даже оказал Верховному Суду любезность за счет граждан, позволив председателю ВС не вносить в Президиум представления о новых обстоятельствах, если признанные ЕСПЧ нарушения принципов справедливого правосудия не помешали вынесению законного приговора (Определение КС РФ от 14 января 2016 г. № 14-О и др.). КС может освободить партнера по правосудию от исполнения обязанностей, но не вправе обязать Верховный Суд возбудить надзорное производство и пересмотреть какие-либо решения», – указал Сергей Пашин.

Он отметил, что Конституционный Суд не вдается в вопросы факта и использует данные о неконституционной правоприменительной практике не для ее непосредственного пресечения, а лишь как одно «из подтверждений наличия или отсутствия правовой неопределенности оспариваемых норм». «В этой цитате из Определения № 1095-О заключен глубокий смысл, позволяющий сохранить равновесие и приязнь между конституционным и прочим судопроизводством. В России «законы святы, да судьи – супостаты”, поэтому важны не столько слова, написанные на бумаге, сколько то понимание, которое придают им исполнители, ссылаясь на узаконения. КС РФ же предпочитает ограничиваться сопоставлением текстов. Видимость вместо сути, камень вместо хлеба. Поэтому у Владимира Дорофеева, к несчастью, не было ни малейшего шанса добиться удовлетворения своего обращения», – указал федеральный судья в отставке.

Он добавил, что закон РСФСР 1991 г. о КС позволял рассматривать жалобы, если права заявителя нарушались неконституционными «обыкновениями правоприменительной практики», в том числе основанной на постановлениях Пленума ВС. «К этой разумной норме стоило бы вернуться в процессе реформирования конституционного судопроизводства», – посчитал Сергей Пашин.

Старший юрист INTELLECT Анатолий Зазулин указал, что в данном случае у заявителя не было иного способа защиты своих прав, кроме как просить признать правоприменительную практику Верховного Суда неконституционной. «Бывший судья уже обращался в Конституционный Суд с просьбами о признании неконституционными самих ст. 295, 298 и иных норм УПК РФ. Заявления не были приняты к рассмотрению в том числе потому, что они предполагают гарантии правовой защиты не для суда, а сторон уголовного процесса, следовательно, права судьи ими не нарушаются, – отметил эксперт. – Более того, позиция квалификационной коллегии, лишившей заявителя статуса судьи, основывалась на апелляционном определении, которым был отменен вынесенный им приговор. При этом сам судья не мог опровергнуть доводы о нарушении им тайны совещательной комнаты в апелляции, так как не являлся стороной уголовного дела. На этом же основании суды отказались пересматривать акт апелляции. Таким образом, возник сбой судебной машины: суды вынуждены были ориентироваться на преюдициальное апелляционное определение, обжаловать которое сам судья не мог».

Анатолий Зазулин заметил, что ГПК и АПК предусмотрена возможность обжалования акта апелляции любыми лицами, чьи права были затронуты судебным актом, в том числе судьей. По его мнению, отсутствие аналогичной нормы в УПК должно было стать основанием для рассмотрения жалобы Конституционным Судом и стимулировать законотворческую инициативу.