Куперс

Если окинуть мысленным взором всю мировую конституционную историю, начавшуюся в конце XVIII века, то нетрудно заметить несколько четко выявившихся тенденций, которые характеризуют развитие конституционно-правового регулирования общественных отношений.

Эти тенденции относятся прежде всего к содержанию юридических конституций – основных законов, официально признаваемых таковыми, но также и к содержанию остальных источников конституционного права, конкретизирующих, развивающих и дополняющих конституции либо заменяющих их. Тенденции эти взаимосвязаны, в определенной мере взаимообусловлены (во всяком случае, порождены объективными условиями развития общества), но в то же время обладают достаточной степенью обособленности, что позволяет анализировать их по отдельности. Чтобы выявить тенденции, надо обратиться к исходной точке развития, которой служат конституционные акты XVIII века, и провести сопоставление с современным периодом, с конституциями, принимаемыми в наши дни, пытаясь в то же время установить, когда возникли существенные различия между обеими точками развития. Первое, что при этом бросается в глаза, – это тенденция социализации конституций и конституционного права вообще. На заре конституционного строя конституционно-правовые отношения между человеком, обществом и государством ограничивались, как правило, политической сферой. Конституции декларировали гражданские (т.е. личные) и политические (публичные) права и свободы человека и гражданина, а из социально-экономических – обычно только право собственности. Естественно, что в конституционном порядке устанавливались устройство государственной власти, ее разделение на законодательную, исполнительную и судебную, определялись взаимоотношения между этими ветвями власти. В федеративных государствах конституции с необходимостью регулировали отношения между федерацией в целом и ее субъектами, определяли статус этих субъектов. Вот, пожалуй, и все тогдашние объекты регулирования конституционным правом. Есть, правда, некоторые исключения из этого правила (например, первая французская Конституция, принятая в 1791 году, определяла отдельные задачи государственной социальной политики), однако на протяжении XIX века подобные исключения заметного распространения не получили. Усиление социально-классовых конфликтов в XX веке привело к тому, что конституции стали в той или иной форме регулировать основы всего общественного строя, включая его политическую, экономическую, социальную и духовно-культурную подсистемы, обязывая государство проводить в этих сферах политику, способствующую созданию и укреплению общественно приемлемого баланса социальных интересов. Каталог конституционных прав и свобод пополняется социально-экономическими и социально-культурными правами и свободами (то же относится и к обязанностям), субъектами которых преимущественно становятся «трудящиеся», а точнее говоря, работники наемного труда. Появляются и конституционные права и свободы предпринимателей, работодателей. Пожалуй, первой конституцией, в которой тенденция социализации получила весьма заметное выражение, стала Политическая конституция Мексиканских Соединенных Штатов от 5 февраля 1917 г., принятая как итог победы в этой стране длившейся несколько лет демократической революции. Эта Конституция, действующая с сотнями изменений до настоящего времени, содержит, например, специальный раздел о труде и социальном обеспечении, подробно регулирующий отношения между трудом и капиталом и содержащий ряд гарантий для лиц, принадлежащих к той и другой стороне. Глава «О гарантиях прав человека» содержит наряду с нормами, провозглашающими права человека и их гарантии, также подробное регулирование отношений собственности, включая земельную. Упрочению в мировой конституционной практике рассматриваемой тенденции немало способствовали социалистические конституции, в первую очередь советские. Именно в этих конституциях вопросы общественного строя стали регулироваться более или менее целостным образом (хотя во многом соответствующие положения были демагогическими, фиктивными), и именно эти конституции, начиная со сталинской Конституции СССР 1936 года, в перечне конституционных прав и свобод главный упор делали на социально-экономических правах, хотя основное из них – право на труд как право на получение гарантированной работы с оплатой труда по его количеству и качеству – юридического механизма реализации иметь просто не может. Тем не менее учредительная власть в демократических странах уже не могла, как прежде, игнорировать социально-классовые отношения. Само существование социалистических и национал-социалистских, фашистских тоталитарных режимов, возникших на почве обоснованного социального протеста трудящихся, показало миру ту грозную опасность, которой чреваты ограничение демократического государства ролью «ночного сторожа», упование на стихийное рыночное саморегулирование общественных отношений, включая отношения межклассовые. Потребовались конституционные способы перераспределения общественного богатства с целью недопущения кричащей социальной несправедливости, порождаемой стихийным действием рынка. Конституции, принятые вскоре после Второй мировой войны и позднее в странах, вступивших или вернувшихся на путь демократического развития, уже уделяют значительное место регулированию социальных отношений в широком и узком смысле*. Например, часть I Конституции Итальянской Республики содержит главы, посвященные соответственно гражданским отношениям (личные и политические права, свободы и гарантии), этико-социальным отношениям, экономическим отношениям (права, свободы и гарантии трудящихся, отношения собственности), политическим отношениям (политические права, свободы и гарантии). * Термин «социальные отношения» употребляется в двух смыслах. В широком смысле это всякие общественные отношения, а в узком смысле – отношения между социальными общностями (классами, демографическими группами и т. п.). В связи с рассматриваемой тенденцией следует отметить, кроме того, институционализацию политических партий, а также в ряде случаев иных общественных объединений. В прошлом веке существование политических партий в конституциях никакого отражения обычно не находило. Теперь же определение их политической роли становится неотъемлемой частью любой демократической конституции, появляются специальные законы, регулирующие их статус. Устанавливаются конституционные гарантии деятельности профсоюзов, кооперативов, организаций предпринимателей и др., она получает новое законодательное регулирование на конституционной основе. Институционализация политических партий и иных общественных объединений имеет место и в социалистических странах, но в весьма своеобразной форме: «марксистско-ленинские партии рабочего класса» или «всего народа» получают конституционное «право» осуществлять в обществе и государстве «руководящую и направляющую» роль, а остальные общественные объединения предназначаются быть, по выражению В.И. Ленина, «приводными ремнями» от партии к массам. Другая тенденция развития конституционного права – его демократизация. Эта тенденция вполне проявилась уже в XIX веке. Наиболее яркое свое выражение она получила в постепенном переходе от цензового избирательного права к всеобщему и равному, что завершилось уже в середине XX века. Разумеется, это результат политической, прежде всего классовой, борьбы, в ходе которой правящие силы осознавали необходимость демократических реформ, позволивших во многих случаях избежать гражданских войн. Но с другой стороны, социально-экономическое и культурное развитие общества (сокращение рабочего времени трудящихся, повышение образовательного уровня, рост заработной платы и т. п.) создало для этого необходимые социальные предпосылки. Наряду с расширением каталога конституционно провозглашаемых прав и свобод человека и гражданина, совершенствованием их гарантий возникают и развиваются новые демократические институты. В качестве примера можно назвать административную и конституционную юстицию, омбудсманов (парламентских уполномоченных по гражданским правам), замену административной опеки над местным самоуправлением административным надзором и т.д. Эра информатизации, в которую вступает общество в наиболее развитых странах, несет с собой новые возможности развития непосредственной демократии: компьютер в каждой семье, обусловливая все более высокий уровень образования и получение всей необходимой информации, откроет каждому человеку возможность более или менее компетентно участвовать в принятии все более важных государственных и иных управленческих решений, не покидая своего жилища. Несколько особняком по отношению к рассмотренным тенденциям стоит тенденция интернационализации конституционного права. Она проявляется прежде всего в сближении национального конституционного права каждой демократической страны с международным публичным правом, вследствие чего между ними подчас пропадает четкая граница. Достижения конституционного права отдельных стран обобщаются на международном уровне и включаются в акты международного права – пакты, конвенции и т.п., которые обязывают государства-участники внести в свое национальное законодательство те или иные демократические конституционно-правовые институты (например, определенные права человека). Во многих конституциях ныне прямо записано, что общепризнанные принципы и нормы международного права составляют часть национального права (в том числе и конституционного), а в случае расхождений с нормами национального законодательства имеют перед ними приоритет. Так, согласно ст. 25 германского Основного закона «всеобщие правила международного права являются составной частью права Федерации. Они имеют преимущество перед законами и непосредственно порождают права и обязанности для жителей федеральной территории». Региональное политическое сближение государств и создание наднациональных органов, управомоченных на издание актов, которые непосредственно действуют на территориях соответствующих государств, как это, например, имеют место в Европейском союзе, создают уже сложность в определении юридической природы этих актов. Например, что представляет собой акт, регулирующий прямые выборы в Европейский парламент, – источник международного права или конституционного права государств-участников? Скорее всего, и то и другое. Существование отмеченных тенденций не означает, что конституционно-правовое развитие каждой страны осуществляется в точном соответствии с ними. В отдельных странах встречаются перерывы в их действии и даже попятное движение. Так, вряд ли можно утверждать, что действующая Конституция Франции демократичнее ее предшественницы, принятой в 1946 году; скорее, напротив. Однако обзор именно генеральной совокупности конституций стран мира позволяет сделать вывод о неодолимости указанных тенденций, ибо они обусловлены социальным прогрессом – таким имманентным развитием общественного строя, которое открывает человеку все большие и все лучшие возможности для самореализации.

КОНСТИТУЦИОННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО

Л. Р. Бухонова*

Тенденции и перспективы развития конституционного права частной собственности в современном мире

Аннотация. В статье рассматривается изменчивость конституционного права частной собственности. Выявляются перспективы и тенденции развития конституционного права частной собственности в современном мире, например сближение правовых систем в регулировании права частной собственности; ослабление индивидуальной частной собственности граждан; усиление и рост корпоративной собственности; расширение объектов конституционного права собственности.

Ключевые слова: конституционное право, право частной собственности, тенденции развития права, частная собственность, объекты, корпоративная собственность, информация.

001: 10.17803/1994-1471.2016.62.1.050-057

Частная собственность и конституционное право на нее представляют собой явления, затрагивающие важнейшие сферы жизни отдельного индивида и функционирования коллективных образований: семьи, общины, корпораций, государства.

Считаем справедливым мнение В. Л. Лысяк о том, «что вся история обществоведческой мысли в той или иной мере касалась проблемы собственности, учитывая, что она лежит в основе общества и многомерно представлена в его динамике. Онтологический многомерный статус собственности и всех отношений, связанных с ней, объективно детерминировал возможность ее различных интерпретаций. Если к этому

добавить и субъективно-идеологические позиции и установки авторов, то к многомерности объекта присоединяется и много-аспектность его исследования»1.

Многогранность и многомерность права собственности отмечают разные исследователи. Так, выдающийся правовед С. С. Алексеев пишет: «Мало кто предполагает, насколько сложен, многомерен этот феномен нашей действительности. И здесь уже при самых начальных попытках разобраться с этим явлением, именуемым «правом собственности», принципиально важно определиться не только в самих подходах к нему (то ли преимущественно в плоскости юри-дико-догматической и юридической практики, то ли в плоскости философии, теории

1 Лысяк В. Л. Многомерная природа отношений собственности : автореф. дис. … канд. философ. наук. Н. Новгород, 2006. С. 12.

© Бухонова Л. Р., 2016

* Бухонова Лилия Рафиковна, аспирантка кафедры конституционного и муниципального права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

141315, Россия, Московская область, г. Сергиев Посад, пр-т Красной Армии, д. 247, кв. 281

права), но и попытаться увидеть главное в праве собственности, его смысле»2.

Сложность в понимании феномена права собственности состоит также в том, что данный институт постоянно находится в движении, непрестанно изменяясь. Меняется субъектный состав участников правоотношений собственности и их правомочия, появляются новые и отмирают устаревшие объекты права собственности. По этому поводу еще К. Маркс отмечал, что «в каждую историческую эпоху собственность развивалась различно и при различных общественных отношениях… Стремиться дать определение собственности как независимого отношения, как особой категории, как абстрактной и вечной идеи значит впадать в метафизическую или юридическую иллюзию»3 .

Таким образом, характерной особенностью конституционного права частной собственности является то, что она находится в постоянной динамике под влиянием экономических отношений и философско-тео-ретических доктрин. В связи с этим интерес представляют тенденции и обусловленные ими перспективы развития конституционного права частной собственности на современном этапе. Представляется, что к числу наиболее заметных из них можно отнести нижеследующие:

1. Одной из современных тенденций развития конституционного права частной собственности является сближение правовых систем и инкорпорирование зарубежных институтов. В последние десятилетия в этой сфере наблюдается активное внедрение англосаксонского права по американскому образцу. Континентальным правом заимствуются институты доверительной собственности, ипотечных ценных бумаг и другие. Зачастую при этом не учитываются правовые традиции государства и право-

вой институт копируется без должной адаптации, что приводит к тому, что он просто не работает, поскольку отсутствует правовой механизм.

Например, в 2003 г. в гражданский оборот введены ипотечные ценные бумаги4, одним из видов являются ипотечные сертификаты участия, которые построены на принципах англо-американского права. Такой подход в условиях континентальных правовых традиций приводит к множеству противоречий, главным образом в отношении права собственности: ипотечное покрытие сертификатов участия не может быть объектом права собственности в соответствии с гражданско-правовой трактовкой права собственности; закрепленная Федеральным законом «Об ипотечных ценных бумагах» общая долевая собственность владельцев сертификатов противоречит принципам, установленным гл. 16 ГК РФ и традиционно поддерживаемым теорией гражданского права. Кроме того, закрепляя американскую модель, законодатель непоследователен. Закон «Об ипотечных ценных бумагах» никакой гарантированности ценных бумаг Правительством РФ или же государственными организациями не предусматривает, в отличие от США. Напротив, даже ответственность доверительного управляющего по сравнению с ч. 1 ст. 1022 ГК РФ ограничивается реальным ущербом. В целом следует согласиться с Г. Г. Матюхиным, что институт ипотечного сертификата формально переписан с западных законов и в России для него пока нет никаких условий и никто не знает, как он может выглядеть на практике. Скорее всего, это будет мертворожденный институт5 .

В 2010 г. принят Федеральный закон «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)»6 в целях создания

2 Алексеев С. С. Право собственности. Проблемы теории. М. : Норма, 2007. С. 7.

3 Маркс К. Нищета философии // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 168.

4 Федеральный закон от 11.11.2003 № 152-ФЗ «Об ипотечных ценных бумагах» // Собрание законодательства РФ. 17.11.2003. № 46 (ч. 2).

5 Матюхин Г. Г. Ипотека: теория и практика // Банковское дело. 2003. № 4. С. 18.

6 Федеральный закон РФ от 27.07.2010 № 193-ФЗ (ред. от 23.07.2013) «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» // Собрание законодательства РФ. 2010. № 31. Ст. 4162.

правовых условий для применения в России альтернативной процедуры урегулирования споров, в том числе касающихся права частной собственности8. Однако уже в 2011 г. Президент России Д. А. Медведев в ежегодном Послании к Федеральному Собранию признал, что «законы о медиации, которые приняты, почти не работают, случаи заключения соглашений единичны»8.

Бесспорно, заимствованные институты важны. На сегодняшний день отказ от них невозможен. Однако невозможно также и их полное копирование из англо-американского права и перенос в условия континентального права. Заимствованный институт не способен функционировать обособленно от других элементов правовой системы. Следовательно, неизбежны столкновения англо-американских и континентальных принципов права (наиболее острыми являются противоречия в отношении права собственности и других вещных прав).

Иными словами, заимствование чуждых правовых институтов без гармонизации с существующей правовой системой носит отрицательный характер. Следует согласиться с К. И. Скловским, что такой подход вызывает множество новых трудностей, которые всегда порождаются ломкой системы и которые сначала трудно даже предвидеть9. Поэтому российское и зарубежное законодательство, регулирующее институт

права собственности, нуждается в дальнейшем изучении и осмыслении. Исходя из этого, перспективой развития права частной собственности должна стать гармонизация внутригосударственного права и заимствованных институтов.

2. К тенденциям развития конституционного права частной собственности относится также ослабление «индивидуальной» частной собственности простых граждан. Данный процесс вызван, во-первых, усилением реализации социальной функции собственности. Социальная функция собственности получила отражение в конституциях многих государств: ФРГ (1949 г.), Бразилии (1988 г.), Ирландии (1937 г.), Испании (1978 г.), Македонии (1991 г.), Румынии (1991 г.), Украины (1996 г.), Хорватии (1990 г.), Чехии (1992 г.), Колумбии (1991 г.), Италии (1947 г.), Японии (1947 г.) и др. Значимость социальной функции собственности сложно переоценить. Она позволяет сглаживать социальные конфликты, перераспределяет собственность, способствует защите экономических, социальных, экологических, культурных интересов общества. Между тем при изъятии частной собственности в общественных интересах государства не всегда выплачивают собственнику справедливую компенсацию10, а иногда и вовсе не выплачивают ее11. В некоторых государствах отсутствует в той или иной

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

7 Данный Федеральный закон регулирует отношения, связанные с применением процедуры медиации к спорам, возникающим из гражданских правоотношений, в том числе в связи с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности, а также к спорам, возникающим из трудовых правоотношений и семейных правоотношений.

8 Послание Д. А. Медведева к Федеральному Собранию (декабрь 2011 г.) // Российская юстиция. 2012. № 2. С. 1.

9 Скловский К. И. Собственность в гражданском праве : учеб.-практ. пособие. 3-е изд. М. : Дело, 2002. С. 432

10 Информация о постановлении ЕСПЧ от 19.02.2009 по делу «Козаджиолу (Kozacioolu) против Турции» (жалоба № 2334/03) // Бюллетень ЕСПЧ. 2009. № 6 ; информация о постановлении ЕСПЧ от 27.11.2007 по делу «»Урбарска обец тренчанске бискупице» (Urbarska Obec Trencianske Biskupice) против Словакии» (жалоба № 74258/01) // Бюллетень ЕСПЧ. 2008. № 5.

степени правовой механизм выплаты собственнику справедливой компенсации за изъятие имущества (в частности, в Албании12, Италии13, Болгарии14). Следовательно, в ряде случаев права собственника существенно ущемляются, когда частная собственность изымается для общего блага.

Во-вторых, ослабление права частной собственности происходит из-за мирового финансового кризиса, вызвавшего уменьшение доходов (социальных выплат, пособий и т.п.) населения многих стран, которые признаются частной собственностью в соответствии с решениями Европейского Суда по правам человека. В последние дни в странах Европы нарастает и гуманитарный кризис. При этом все чаще экономически активное население высказывает недовольство ростом налогов и необходимостью содержать безработных, получающих пособия.

В связи с этим особую значимость приобретает вопрос о достижении необходимого баланса интересов общества и частного собственника при реализации социальной функции собственности и государства. Предполагаем, что одной из перспектив в развитии права частной собственности станет именно поиск такого баланса, компромисса между интересами частных собственников, пополняющих бюджет своими налоговыми отчислениями, и наименее защищенными слоями населения. В качестве средств достижения такого баланса можно выделить: стимулирование создания и развития частной собственности; защиту и поддержку прав частных собственников; адресное и дифференцированное социальное обеспечение; частичное переложение бремени социальных мероприятий на работодателей и иных

частных лиц, поощрение такой деятельности; увеличение расходов на науку, культуру, образование; стимулирование трудоспособных граждан к труду, предпринимательству и повышению квалификации; многообразие социальных программ15

3. К еще одной тенденции развития права частной собственности на современном этапе можно отнести рост и все более усиливающееся воздействие на государство корпоративной, коллективной частной собственности. Такая собственность нередко становится трансграничной. Собственники оказывают существенное политическое и экономическое влияние на государства. Деятельность крупных корпораций и банков, основанная на личных интересах, зачастую подрывает экономические, культурные, духовные основы общества. В докладе Генерального секретаря ООН отмечается, что процессы глобализации в экономиках мира привели к реструктуризации корпораций в глобальном масштабе, дав им беспрецедентную мощь и власть, поскольку «обещание выделить прямые иностранные инвестиции и угроза такие инвестиции не предоставлять оказывает значительное воздействие на правительства в плане выбора ими варианта политики»16

Развитие корпоративной собственности приводит к необходимости решить следующие конституционно-правовые проблемы:

— выявить, что есть корпоративная собственность, относится ли она к «иным» формам собственности, указанным в ч. 2 ст. 8 Конституции России, или это частная собственность юридического лица;

— законодательно урегулировать отношения, возникающие в процессе лоббизма

15 См.: Алебастрова И. А. Социальное государство: белые одежды голого короля или платье для Золушки? // Конституционное и муниципальное право. 2008. № 20.

17 Иванов П. А. Проблемы конституционно-правового регулирования лоббизма в России // Конституционное и муниципальное право. 2014. № 6. С. 12-14.

(«придать лоббизму цивилизованный характер»17); — осмыслить и, возможно, законодательно сформулировать идею социальной ответственности бизнеса18 Таким образом, представляется, что в дальнейшем будут развиваться теоретические исследования в области крупной корпоративной собственности19, ее особенностей, влияния на государство, социальной ответственности крупного бизнеса и персональной ответственности руководителей (топ-менеджеров) таких корпораций, если принятые ими решения повлекли существенный вред для государства. Возможно, впоследствии такие изыскания найдут свое воплощение в правотворческой деятельности.

4. Следующей тенденцией, получившей конституционное оформление, является расширение круга объектов права частной собственности: в конституциях зарубежных стран в качестве защищаемых объектов права частной собственности указываются «бестелесные» вещи. Например, широкое понимание права собственности закреплено в Конституции Туркменистана 1992 г.20, в ст. 9 которой указывается, что государство утверждает право частной собственности на средства производства, землю, иные материальные и интеллектуальные ценности. Таким образом, на сегодня объектом конституционного права частной собственности могут быть как «телесные», так и «бестелесные» вещи. При этом интересен тот факт, что в гражданском праве страны могут при-

знаваться в качестве объектов только «телесные» вещи, а в конституционном праве той же страны — и «бестелесные».

Такая ситуация сложилась в Германии. А. Румянцев пишет об этом: «Объект права собственности в немецком гражданском праве носит формализованный характер: таковым могут быть лишь так называемые «телесные предметы» (§ 90, 903 Гражданского кодекса (далее — ГК) Германии), включая недвижимость. «Нетелесные» предметы не могут быть объектами права собственности. Это касается, например, безналичных денежных средств, энергии, результатов интеллектуальной деятельности, прав (требования и т.д.). В отличие от гражданского права, статья 14 Основного Закона Германии использует расширенное понятие права собственности, которое, в принципе, может быть распространено на любые объекты, в том числе на такие, которые не являются «телесными» предметами, например на безналичные денежные средства»21.

В качестве перспективы развития конституционного права частной собственности можно указать, что признание и защита «бестелесных» объектов права частной собственности будет усиливаться в практике зарубежных государств.

5. Следующей тенденцией развития конституционного права частной собственности является то, что информация становится все более значимым объектом права частной собственности среди «бестелесных» объектов. Рост информационно-коммуникационных технологий приводит к фор-

18 Нуртдинова А. Ф. Социальная ответственность бизнеса: правовые аспекты экономической концепции // Журнал российского права. 2015. № 1. С. 30-46.

20 URL: http://www.turkmenistan.ru/?page_id=9&lang_id=ru&elem_id=2251&type=event&sort=date_ desc (дата обращения: 15 октября 2015 г.).

21 Румянцев А. Авторское право на современном этапе и конституционная гарантия права собственности. Функционально-эмпирический анализ с особым учетом практики Федерального конституционного суда Германии // Конституционно-правовые основы собственности и предпринимательства: проблемы реализации : сборник докладов. М. : Институт права и публичной политики, 2010. С. 236.

22 См.: Цоргаева М. Б. Трансформация отношений собственности в информационной экономике : дис. … канд. экон. наук. СПб., 2015. С. 11-12.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

мированию виртуального экономического пространства, которое не знает границ. Все обыденнее становятся виртуальные деньги, виртуальные торги, виртуальные кражи такой же виртуальной собственности. При этом вопросы частной собственности в информационно-коммуникационных сетях до сих пор урегулированы фрагментарно.

В связи с этим экономисты отмечают, что происходит трансформация отношений собственности под влиянием развития техники, глобализации, институциональных изменений. Складывается виртуальное экономическое пространство: совокупность экономических отношений с использованием глобальной сети Интернет и иных информационно-коммуникационных техноло-гий22. Формируется информационно-сетевая экономика. Появилась новая форма капитала — информационно-технологическая, т.е. научно-техническая, социально-экономическая, духовная и другие виды информации, используемые в экономическом обороте для получения дохода. Особенностью данных процессов является то, что объекты права собственности перераспределяются; передача прав на них осуществляется на «мега-уровне»; происходит размывание прав соб-ственности23

Развитие информации как объекта права собственности отмечается и юристами. Например, возникает сложность с идентификацией и защитой отношений, возникающих внутри компьютерных ролевых игр. Суть проблемы состоит в том, что игроки используют в виртуальном мире игры виртуальные предметы (монеты, артефакты), имеющие реальную цену и продающиеся игроками друг другу. Приводятся данные,

согласно которым с учетом объема виртуальной собственности, участвующей в обороте за реальные деньги, виртуальный ВВП многопользовательской ролевой онлайн-игры Everquest примерно равен реальному ВВП Болгарии, а курс игровой валюты к курсу доллара США составляет 0,0107, т.е. больше, чем у многих реальных валют24.

Следует согласиться с А. И. Савельевым, который пишет, что «правовой режим такого рода объектов в России и ряде других стран является весьма неопределенным»25 А. И. Савельев предлагает четыре подхода к правовому регулированию виртуальной собственности:

1) право не должно регулировать данные отношения;

2) распространения на виртуальную собственность норм вещного права в целом и права собственности в частности;

3) применение существующих норм о результатах интеллектуальной деятельности;

4) квалификация объектов виртуальной собственности в качестве «иного имущества» и применение норм о соответствующих видах договоров, деликтах и неосновательном обогащении. При этом А. И. Савельев склоняется к последнему предложенному варианту. А вот А. В. Ли-саченко полагает, что к подобным объектам возможно применение отдельных элементов правового режима вещей — как в отношении бездокументарных ценных бумаг. Он полагает, что неправильно относить данные правоотношения к обязательственным, поскольку они являются относительными и связывают только его участников26. Решение поставленных проблем носит практический характер.

23 Цоргаева М. Б. Указ. соч. С. 9, 10, 14.

24 Архипов В. В. Виртуальная собственность: системные правовые проблемы в контексте развития индустрии компьютерных игр // Закон. 2014. № 9. С. 69-90.

25 Савельев А. И. Правовая природа виртуальных объектов, приобретаемых за реальные деньги в многопользовательских играх // Вестник гражданского права. 2014. № 1. С. 127-150.

26 А. В. Лисаченко поясняет: «Особенности существования виртуальных вещей в искусственных мирах коренным образом отличаются от свойств безналичных денег и бездокументарных ценных бумаг: в двух последних случаях в правоотношении четко определено обязанное лицо (банк, реестродержатель, депозитарий и т.п.). Ситуация с виртуальным мечом или танком обратная: ни интернет-провайдер, ни администратор игры не стоят между обладателем виртуального объекта и неопределенным кругом прочих лиц. Даже создатель искусственной

Во-первых, встает вопрос о защите имущественных прав игроков и их «виртуальной собственности». Во-вторых, о необходимости должного налогообложения участников данных отношений27. В заключение следует согласиться с мнением А. В. Лисаченко, что новые объекты

конституционных и гражданских прав появляются и функционируют вне зависимости от их правовой природы и признания доктриной28. Необходимо осмысление и анализ сущности, природы появляющихся объектов, определение порядка их правового регулирования.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Алебастрова И. А. Социальное государство: белые одежды голого короля или платье для Золушки? // Конституционное и муниципальное право. — 2008. — № 20.

2. Алексеев С. С. Право собственности. Проблемы теории. — М. : Норма, 2007. — С. 7.

3. Архипов В. В. Виртуальная собственность: системные правовые проблемы в контексте развития индустрии компьютерных игр // Закон. — 2014. — № 9. — С. 69-90.

5. Лысяк В. Л. Многомерная природа отношений собственности : автореф. дис. … канд. философ. наук. — Н. Новгород, 2006. — С. 12.

7. Маркс К. «Нищета философии» // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т. 4. — С. 168.

8. Матюхин Г. Г. Ипотека: теория и практика // Банковское дело. — 2003. — № 4. — С. 18.

9 . Нуртдинова А. Ф. Социальная ответственность бизнеса: правовые аспекты экономической концепции // Журнал российского права. — 2015. — № 1. — С. 30—46.

10 . Пахомова Н. Н. Цивилистическая теория корпоративных отношений. — Екб. : Налоги и финансовое право, 2005. — 336 с.

12. Проничева Е. Ю., Азизова Е. А. Виртуальный мир: вызов современному налогообложению // Закон. — 2014. — № 9. — С. 96—101.

13. Румянцев А. Авторское право на современном этапе и конституционная гарантия права собственности. Функционально-эмпирический анализ с особым учетом практики Федерального конституционного суда Германии // Конституционно-правовые основы собственности и предпринимательства: проблемы реализации : сборник докладов. — М. : Институт права и публичной политики, 2010. — С. 236.

14 . Савельев А. И. Правовая природа виртуальных объектов, приобретаемых за реальные деньги

среды виртуального мира не имеет для этого достаточного контроля: он не может уследить за всем происходящим в своем «мире», да и не стремится к этому. Соответственно, предъявлять к нему требования, например, в связи с пропажей виртуального предмета не более рационально, чем к создателю мира реального. Как результат — для оформления прав на виртуальные объекты неосознанно (и совершенно естественно) используется вещно-право-вая модель: копируются и переносятся «по ту сторону дисплея» отношения собственности» (см.: Лисаченко А. В. Право виртуальных миров: новые объекты гражданских прав // Российский юридический журнал. 2014. № 2. С. 104-110).

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

27 Проничева Е. Ю., Азизова Е. А. Виртуальный мир: вызов современному налогообложению // Закон. 2014. № 9. С. 96-101.

28 Лисаченко А. В. Указ. соч.

в многопользовательских играх // Вестник гражданского права. — 2014. — № 1. — С. 127- 50.

15. Скловский К. И. Собственность в гражданском праве : учеб.-практ. пособие. — 3-е изд. — М. : Дело, 2002. — С. 432.

16. Тархов В. А., Рыбаков В. А., Фатеев М. А. О коллективной (корпоративной) форме собственности // Юрист. — 2006. — № 12.

Материал поступил в редакцию 16 октября 2015 г.

TENDENCIES AND PERSPECTIVES OF DEVELOPMENT OF THE CONSTITUTIONAL RIGHT TO PRIVATE PROPERTY IN THE MODERN WORLD

141315, Moscow, Moskovskaja oblast, Sergiev Posad, prospect Krasnoj Armii, d. 247, kv. 281.