Куперс

Доктор экономических наук, профессор Университета мировой экономики и дипломатии Нишанбай Сиражиддинов рассуждает, какие положительные изменения принесет экономике Узбекистана вступление во Всемирную торговую организацию (ВТО) и как к этому подготовиться.

В последнее время в СМИ активно обсуждается вопрос о вступлении Узбекистана во Всемирную торговую организацию. Мнения специалистов разделились: одни считают членство в ВТО благом, другие — злом. Я являюсь сторонником вступления страны в ВТО. Целью ВТО является либерализация международной торговли и регулирование торгово-политических отношений государств-членов. Ее задача — установление общих принципов международной торговли. Поскольку основанная на международном разделении труда международная торговля приносит выгоду всем странам, участвующим в ней, то и вступление страны в ВТО создаст условия для максимизации этих выгод.

Не останутся ли без защиты отечественные производители?

Противников вступления страны в ВТО больше всего волнует вопрос защиты отечественных производителей. По их мнению, либерализация импортного режима, отмена фискальных и других льгот отечественным производителям могут свести на нет усилия по структурной перестройке экономики, наполнить наш рынок некачественными дешевыми импортными товарами, превратить страну в сырьевой придаток успешно развивающихся стран. Эта точка зрения далеко не обоснованна. Конечно, в краткосрочной и среднесрочной перспективе будут издержки — и существенные, связанные со структурной перестройкой экономики.

Очень важно заранее, на основе глубокого анализа, определить отрасли, которые выигрывают и проигрывают от вступления страны в ВТО. Наличие такого исследования позволит не только минимизировать структурные издержки путем выработки и реализации упреждающих мер, но и может стать козырем в руках у нашей делегации в процессе переговоров со странами-членами ВТО.

Эти издержки, вне всякого сомнения, будут несоизмеримо меньше, чем структурные издержки, связанные с либерализацией валютного рынка, если исходить из изменения соотношений цен в двух сценариях. Например, в результате либерализации рынка иностранной валюты цена многих импортных товаров для тех потребителей, которые приобретали их по официальному обменному курсу, выросла в два раза из-за снижения курса сума, как и доходы экспортеров, продающих свою валютную выручку по официальному курсу. Ясно что либерализация торгового режима в процессе вступления в ВТО не приведет к таким резким изменениям цен.

К тому же, ВТО не требует от своих членов установления свободного импортного режима. Каким будет импортный режим после вступления в организацию, определится в итоге переговоров. В процессе переговоров со странами-членами этот вопрос может быть согласован так, чтобы размер таможенных платежей был разумным и не превышал уровень ставок, связанных на основе Перечня тарифных уступок. Как правило, по каждой тарифной линии перечня фиксируются уровни связывания (предельные уровни ставок) — начальный и конечный (в случае его отличия от начального) и переходный период, в течение которого осуществляется снижение предельной ставки. Например, на дату присоединения импортный тариф на товар, А может быть 15%, и страна берет обязательство через определенный период, например, через семь лет, снизить его до 10%. Это позволяет минимизировать издержки структурной перестройки экономики в краткосрочной и среднесрочной перспективе, так как отечественные производители, конкурирующие с импортом, зная о снижении импортных тарифов, будут готовиться к ужесточению конкуренции: снижать издержки, модернизировать производства, менять структуру выпуска и т. д.

Поскольку основным принципом ВТО является торговля без дискриминации, все ее требования направлены на создание условий справедливой международной торговой среды. Например, согласно статье 3 Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ) 1994 года, товары, производимые на территории какой-либо договаривающейся стороны и ввозимые на территорию другой договаривающейся стороны, не должны облагаться, прямо или косвенно, внутренними налогами и сборами, превышающими, прямо или косвенно, налоги и сборы, применяемые к аналогичным товарам отечественного производства.

Соглашение ВТО о технических барьерах в торговле направлено на то, чтобы технические нормы, стандарты, процедуры испытания и сертификации не создавали излишних препятствий в торговле и отвечали критериям национального режима. Согласно статье 11 ГАТТ 1994, исключаются запреты или количественные ограничения на экспорт, кроме случаев, когда такой запрет применяется временно для устранения или облегчения существенного недостатка продовольственных или других товаров, важных для экспортирующей страны. Соглашение ВТО о субсидиях и компенсационных мерах предусматривает жесткие основы субсидирования по отношению к отечественным производителям и т. д.

В то же время, в рамках ВТО для борьбы с недобросовестной конкуренцией и достижения целей защиты внутреннего рынка и местных производителей предусмотрены антидемпинговые, компенсационные и защитные меры, которые можно использовать в случае нанесения отечественным производителям ущерба со стороны импортных поставок.

Самый главный аргумент в пользу вступления в ВТО заключается в том, что нам нельзя жить только сегодняшним днем — надо смотреть на более отдаленный, долгосрочный период и задать себе вопрос, как будут жить следующие поколения.

В долгосрочной перспективе выигрыш от членства в ВТО и либерализации внешней торговли однозначно превысит, причем многократно, краткосрочные и среднесрочные потери экономики с точки зрения ускорения ее структурной перестройки, темпов экономического роста и благосостояния народа.

Почему для долгосрочного экономического роста так важны либерализация внешнеторгового режима и вступление в ВТО

Высокий уровень импортного протекционизма еще ни в одной стране мира не приводил к желаемым результатам. Наиболее существенными отрицательными последствиями высокого уровня импортного протекционизма являются следующие.

Во-первых, следствием высокого уровня импортного протекционизма являются сильные искажения относительных цен, что приводит к неэффективному распределению и использованию имеющихся ограниченных ресурсов. Высокозащищенные отрасли начинают создавать отрицательную добавленную стоимость, определенную на базе мировых цен на эти товары, снижая тем самым реальные доходы населения и темпы экономического роста. Это сдерживает развитие эффективных отраслей экономики и видов производств, темпы структурной перестройки и роста экономики.

Во-вторых, более высокий уровень цен на внутреннем рынке по сравнению с ценами на внешних рынках сдерживает рост активности производителей в поиске рыночных ниш на зарубежных рынках и препятствует росту экспорта страны. Какой же может быть стимул к экспорту, если на внутреннем рынке можно продать свой товар подороже?

«Тепличные» условия для отечественных производителей на внутреннем рынке, созданные благодаря протекционистской политике, в условиях практического отсутствия конкуренции не стимулируют производителей к модернизации и росту эффективности.

Сокращение экспорта страны происходит также вследствие увеличения издержек отечественных производителей (рост цен на сырье, компоненты и запасные части как следствие протекционизма) и искаженного обменного курса национальной валюты при высоком уровне защиты отечественных производителей.

В-третьих, высокий уровень импортного протекционизма стимулирует развитие контрабандного импорта. Причем с течением времени объем контрабандного импорта будет расширяться, так как импортеры найдут способы избегать существующие налоговые и неналоговые ограничения, повышая тем самым эластичность предложения импортных товаров. Яркий пример — 14-кратное увеличение поступлений в бюджет после смены владельца известного рынка «Абу Сахий». Нетрудно оценить процент нелегального импорта, если исходить из того, что с легального надо платить налоги.

В-четвертых, высокий уровень протекционизма создает условия для монополизации экономики. В Узбекистане многие товарные рынки монополизированы в результате высоких таможенных платежей, предоставления индивидуальных льгот по налогам, таможенным платежам, неофициального разделения рынков импортных товаров и т. д. В результате у производителей снижаются стимулы к созданию и внедрению научно-технических разработок, повышению качества, снижению себестоимости и постоянному обновлению выпускаемой продукции, так как лоббирование этих льгот приносит значительно больше дохода, чем любая другая производительная деятельность. Ситуация усугубляется отсутствием эффекта масштаба, а также тем, что отечественные производители практически не участвуют в борьбе за свои ниши на зарубежных рынках. В динамическом аспекте все это приводит к замедлению темпов экономического роста и благосостояния народа по сравнению с имеющимися потенциальными возможностями.

В-пятых, часто решения о протекционизме того или иного сектора принимаются без учета всех последствий этих мер для экономики. Например, в целях защиты отечественных производителей грузовых автомобилей мы ввели высокий уровень таможенных платежей, превышающий 200%. Естественно, и цены этих автомобилей на внутреннем рынке стали значительно выше, чем на мировом. Но кто посчитал, насколько в результате этого протекционизма и высоких цен на грузовые автомобили повышаются издержки транспортировки грузов в экономике? Как это влияет на конкурентоспособность других секторов экономики? Сколько теряет страна в результате того, что логистические компании из-за высоких цен на грузовые автомобили не могут конкурировать с транспортными компаниями из других стран? Сколько мы теряем из-за этого в экспорте транспортных услуг? Сколько транспортных услуг импортируем, хотя их при разумной политике могли бы оказывать отечественные транспортные компании? Вопросы можно продолжать.

В-шестых, известно, что между степенью открытости экономики и притоком прямых иностранных инвестиций существует тесная положительная связь. Высокий уровень протекционизма является одним из основных факторов, сдерживающих приток иностранных инвестиций в страну, а следовательно, и ускорения темпов структурной перестройки экономики и диверсификации экономики и экспорта.

Многие из этого неполного перечня отрицательных сторон импортного протекционизма могут быть устранены путем либерализации благодаря членству страны в ВТО.

Самое главное преимущество вступления Узбекистана в ВТО в настоящее время заключается в том, что оно повышает предсказуемость экономической политики и доверие к ней, ограничивает поле для неэффективной протекционистской политики (чрезмерные таможенные платежи, технические барьеры на пути импорта, внутренние и экспортные субсидии, валютный контроль и т. д.) и тем самым улучшает инвестиционный климат в стране.

Это чрезвычайно важно для нашей страны на данном этапе экономического развития, учитывая частые изменения экономической политики в прошлый период и необходимость наращивания инвестиций.

Еще один довод в пользу вступления в ВТО заключается в том, что, согласно договору о вступлении в Зону свободной торговли СНГ, Узбекистан взял на себя обязательство либерализовать торговый режим не позднее 31 декабря 2020 года. Поскольку многие члены Зоны свободной торговли СНГ являются членами ВТО и их торговые режимы соответствуют требованиям последней, синхронизация этих процессов также является хорошим решением для Узбекистана.

Не получим ли мы превышение импорта над экспортом и дефицит платежного баланса, став членом ВТО?

Некоторые эксперты считают именно так: Узбекистан еще не готов поставлять на экспорт конкурентоспособную продукцию в таких объемах. Следствием станет превышение импорта над экспортом, что может привести к кризису платежного баланса.

Это очередное заблуждение. Дело в том, что одностороннее увеличение импорта при стагнации или падении экспорта возможно только в условиях фиксированного обменного курса национальной валюты. Однако у нас применяется плавающий обменный курс. Если при плавающем обменном курсе импорт будет превышать экспорт, то, при прочих равных условиях, курс национальной валюты будет снижаться до тех пор, пока торговый баланс не сбалансируется. Это объясняется тем, что снижение курса национальной валюты, с одной стороны, стимулирует экспорт, так как товары наших производителей будут обходиться зарубежным покупателям дешевле и они начнут больше покупать наши товары, увеличивая наш экспорт. С другой стороны, в результате снижения курса национальной валюты импортные товары для наших потребителей будут обходиться дороже, что уменьшит спрос на импорт. При этом курс национальной валюты снизится ровно на столько, сколько необходимо для установления равновесия между экспортом и импортом. Другими словами, валютный курс выступает в качестве встроенного стабилизатора. Так что если абстрагироваться от счета движения капитала, мы будем импортировать ровно столько, сколько экспортируем.

Полезный опыт других стран-членов ВТО

Многие эксперты, оценивая влияние членства в ВТО, ссылаются на опыт Кыргызстана, который первым среди стран бывшего СССР вступил в ВТО, однако это не привело к ускорению структурной перестройки и экономического роста. Страна остается одной из беднейших на постсоветском пространстве.

Прежде всего, вступление в ВТО — это не панацея от всех бед. Оно само по себе не ускоряет ни темпы структурной перестройки, ни темпы экономического роста. Членство в ВТО лишь создает благоприятные условия для решения этой стратегической задачи. Успех же зависит от того, как каждая страна воспользуется предоставленной возможностью, насколько эффективно будет проводить социально-экономические реформы.

У Кыргызстана были и есть существенные проблемы, влияющие на темпы структурной перестройки и экономического роста. Нельзя сказать, что эта страна в полной мере использовала те преимущества, которые дает членство в ВТО. Для нее до сих пор актуальными остаются институциональные реформы, нет эффективных программ развития, не развита банковская система и финансовая система в целом и т. д. По этой причине Кыргызстан не может служить примером страны, имеющей успешный опыт проведения социально-экономических реформ. Для изучения и принятия больше подходит опыт других стран-членов ВТО: государств Юго-Восточной Азии (Южной Кореи, КНР, Сингапура, Малайзии) и Восточной Европы (Словении, Чехии, Польши).

Импортозамещение и протекционизм — настолько неэффективная и бездарная политика, что ее результаты, как правило, хуже, чем результаты Кыргызстана и других стран-членов ВТО, не имеющих успешного опыта трансформации.

Обратимся к статистике. Узбекистан имел и имеет благоприятные условия для экономического роста с точки зрения обеспеченности ресурсами. В 1995 году ВВП на душу населения в Кыргызстане составил 364,2 доллара США, в Узбекистане — 585,9 доллара (в 1,6 раза выше). Однако в 2018 году ВВП Узбекистана прогнозируется на уровне 290,6 трлн сумов, а численность населения — около 32,9 миллиона человек. Если в текущем году среднегодовой курс сума по отношению к доллару составит 8300 сумов (что чересчур оптимистично при среднегодовых темпах инфляции в 13−14%), то доход на душу населения в Узбекистане составит около 1060 долларов. В Кыргызстане же этот показатель в 2017 году уже составил 1140 долларов.

Если импортозамещение и высокий уровень импортного протекционизма в целях защиты отечественных производителей обеспечивают более высокие темпы экономического роста и благосостояния народа, а членство в ВТО является сдерживающим фактором этого процесса, то куда испарилось преимущество Узбекистана по ВВП на душу населения в 1,6 раза, которое имелось в 1995 году? Не это ли свидетельство низкой эффективности политики импортозамещения и импортного протекционизма? Другие страны, следовавшие по пути импортозамещения, приходили к такому же печальному результату.

Нужно изучить основы экономики и опыт зарубежных стран, прежде чем выступать «в защиту отечественных производителей» — против либерализации и вступления в ВТО. Умный учится на чужих ошибках. Хорошо учиться хотя бы на своих ошибках, чтобы не наступать на одни и те же грабли.

Нишанбай Сиражиддинов — выпускник Самаркандского кооперативного института (1982 год). В 1989 году защитил кандидатскую (Москва, ВЗФЭИ), в 2005-м — докторскую диссертацию (Ташкент, УМЭД). В 1996—2016 годах работал координатором, старшим координатором, заместителем директора Центра экономических исследований. В настоящее время — профессор кафедры «Мировая экономика и международные экономические отношения» УМЭД. Автор монографии, более 80 брошюр, статей, докладов, учебных и учебно-методических пособий. Области научных исследований — валютная политика, международная торговля, промышленная политика, макроэкономика.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.

В-четвертых, участие в ВТО будет способствовать развитию конкуренции и ограничению влияния отечественных финансово-промышленных групп, стремящихся к расширению своего экономического и политического контроля.

В отличие от Китая Россия стремится в ВТО не для того, чтобы сразу же завалить мировые рынки своими дешевыми товарами. Для нас ВТО — это необходимое условие для вступления в Организацию экономического сотрудничества и развития, а в дальнейшем — для формирования Общеевропейского экономического пространства. Первоочередной задачей для России является не столько интеграция в мировой рынок, сколько интеграция в современные институты международного регулирования.

Членство в ВТО создаст благоприятные условия для формирования и экспансии новых секторов экономики. Именно на постиндустриальный прорыв, а не на примитивную защиту «отечественных товаропроизводителей» должна быть нацелена внешнеэкономическая доктрина России. Именно в этом отношении присоединение к ВТО может и должно стать одним из основных факторов модернизации и инновационного развития России.

Чтобы ускорить процесс присоединения России, необходимо дать более четкий ответ на вопрос, как соотносится ВТО с Таможенным союзом. Надо ответить (и себе, и партнерам), предполагает ли союз изменение торговой политики страны, требуется ли в связи с этим пересмотр достигнутых в рамках ВТО договоренностей? Если нет, то есть шанс решительно активизировать переговоры. Если да, присоединение уходит в неопределенное будущее. Россия, насколько можно судить, не связывает с Таможенным союзом отход от договоренностей на переговорах с ВТО — и, если это так, данный факт должен быть четко артикулирован.

Естественно, в центре внимания сейчас торговые переговоры с США. Именно здесь проблемы наиболее политизированы, поскольку переговоры по ВТО рассматриваются частью американского истеблишмента как инструмент давления. Товарооборот между нашими странами настолько мал, а его структура настолько примитивна, что стороны едва ли могут опасаться возникновения серьезных экономических проблем от участия России в ВТО. Если ничего не знать об этих двух странах, кроме предмета торговых споров, то создастся впечатление, что речь идет об отсталой аграрной Америке, стремящейся продать больше курятины и свинины, и индустриальной России, которая борется за расширение экспорта металлов, химической продукции и минеральных удобрений. Такая структура торговли — результат серьезных перекосов, которые должны быть преодолены в случае расширения объемов товарооборота после присоединения России к ВТО.

Пока трудно сказать, удастся ли совершить прорыв на переговорах в этом году. Непреодолимых препятствий нет. К тому же президенту Обаме было бы очень уместно присовокупить к прорыву в области стратегических вооружений прорыв в сфере экономики.

Менее всего хотелось бы летом 2010 года вновь услышать слова о «присоединении России к ВТО до конца текущего года». Такого рода заклинания произносятся без малого 10 лет. Реальный прорыв, не предваряемый словами, был бы гораздо более желателен.

Автор — ректор Академии народного хозяйства при правительстве РФ, главный редактор журнала «Экономическая политика»

Процесс присоединения России к Всемирной торговой организации (ВТО) начался еще в 1993 году в форме заявки России на членство в Генеральном соглашении по тарифам и торговле (ГАТТ). С созданием ВТО в 1995 году заявка России автоматически поступила новой организации. Даже на этой начальной стадии присоединение России к ГАТТ/ВТО играло огромную роль в отношениях России с ЕС. Для ЕС как сильного экономического актора вопросы торговли подчас имеют самодовлеющее значение, и правила ГАТТ были приняты за основу Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС) между Россией и ЕС, заключенного в 1994 году, но вступившего в силу в 1997 году. В период переговоров по СПС стало очевидно, что Россия присоединится к ГАТТ (впоследствии ВТО) и будет соблюдать систему правил экономических взаимоотношений, которые были установлены большинством стран мира. Россия не только примет эти правила, но и будет участвовать в их разработке, согласно процедурам ВТО. Организация развивается посредством «раундов переговоров», которые позволяют решать множащиеся проблемы в торговле и смежных сферах. Последний из раундов — Дохийский раунд — идет с 2001 года и не выказывает признаков успешного завершения в обозримом будущем.

Первые 15 лет процесса переговоров о вступлении России в ВТО можно разделить на три стадии. В 1990-х годах ускорению процесса внимания практически не уделяли, поскольку Российской Федерации пришлось решать многие неотложные задачи сразу после распада СССР и перехода от коммунистической системы и плановой экономики. К тому же процесс присоединения к ВТО, в отличие от многих других международных организаций, подобных ООН или Международному валютному фонду, носит длительный и сложный характер, находясь в сильной зависимости от стремления страны-кандидата продвигать переговоры вперед. Наконец, финансово-экономический кризис в России в 1998 году заставил страну сосредоточиться на проблемах внутреннего развития, отставив в тень менее срочные вопросы.

Процесс присоединения России к ВТО набрал обороты с приходом на пост Президента России Владимира Путина в январе 2001 года1. Присоединение к ВТО вполне укладывалось в программу внутренних реформ Путина, равно как и в растущую интеграцию страны в международное политическое и экономическое окружение. К тому же тот факт, что Китай стал членом ВТО в 2001 году, по всей видимости, усилил мотивацию России вступить в ряды организации.

Российский парламент, избранный в 1999 году, оказал серьезную поддержку курсу на присоединение к ВТО и привел российское законодательство в соответствие со стандартами ВТО. Тогда же возросла поддержка вступления в ВТО среди деловых кругов, особенно в РСПП, чей состав и цели быстро менялись. Несмотря на то что определенные группы начали выступать против членства России в ВТО, опасаясь потерять субсидии и ввергнуться в более жесткую конкуренцию, к концу 2003 года присоединение России к ВТО казалось очень близким. Россия и ЕС подписали соглашение в мае 2004 года, в котором говорилось, что все двусторонние препятствия на пути вступления России в ВТО были преодолены, включая спорный вопрос о внутренних ценах на газ в России2.

Однако во время второго срока президентства В.Путина (2004-2008 гг.) движение обратилось вспять. Вместо того чтобы и дальше открывать экономику России, Путин начал проводить более протекционистскую политику и назначил правительство, которое было слабее настроено на реформы. Эти действия замедлили процесс присоединения России к ВТО. В частности, запрет России на ввоз мяса из Польши в 2006 году привел к тому, что некоторые члены ЕС поставили под вопрос присоединение России к ВТО, а Польша наложила вето на переговорный процесс по новому соглашению между Россией и ЕС3. Одновременно противники вступления в ВТО из сельскохозяйственного сектора, части промышленного сектора и сектора услуг обрели большее влияние, в то время как роль Государственной Думы ослабла. Процесс присоединения к ВТО продолжался, но шел медленно, а в 2008 году разразился финансово-экономический кризис.

В целом многие внешние наблюдатели сочли, что в ходе кризиса в стране возросло осознание взаимозависимости экономики России и других стран, необходимости и дальше открываться иностранным инвестициям, создавать возможности для передачи технологий, способствуя инновациям в России. Однако в июне 2009 года премьер-министр Путин объявил, что в свете решения создать с 1 января 2010 года Таможенный союз России с Казахстаном и Беларусью Россия отныне будет присоединяться к ВТО вместе с ними. Позже формулировки были смягчены, чтобы продолжить процесс присоединения в индивидуальном порядке, однако возникло беспокойство относительно сроков решения России о создании Таможенного союза с Казахстаном и Беларусью, поскольку оно требовало подробного пересмотра условий вступления России в ВТО. Пересмотр условий сильно затягивал процесс вступления, на что председатель Европейской комиссии Хосе Мануэль Баррозу обратил внимание Президента России Дмитрия Медведева в письме, направленном вслед за заявлением России4.

В ходе пролонгированного процесса пересмотра каждого вопроса следовало также пересмотреть правила Таможенного союза с точки зрения их соответствия уже согласованным обязательствам по ВТО. ЕС
(в особенности Еврокомиссия) подошел к решению вопроса по-деловому, обеспечив продолжение процесса присоединения России к ВТО, что ясно указывало на открытую заинтересованность ЕС в членстве России в ВТО. В декабре 2010 года ЕС завершил двусторонние переговоры с Россией по ВТО ко времени многосторонних консультаций в Женеве весной 2011 года. Тем не менее в России был принят указ с требованиями к иностранным предприятиям в автомобильной промышленности в 2011 году, что заставило ЕС поставить вопросы относительно заявки России о вступлении в ВТО. Однако в целом ЕС твердо выступал за членство России в ВТО, затратив немалые усилия и время, чтобы оставить эту возможность открытой. Еще один показатель заинтересованности ЕС в положительном исходе — частота обсуждения вопроса на саммитах ЕС — Россия, которые проводятся каждые полгода.

Основная проблема, которая заботила ныне ЕС в отношении присоединения России к ВТО, относилась, таким образом, к ограничениям, которые Россия наложила на деятельность иностранных компаний автомобильной промышленности в России. Требования заключались в том, чтобы иностранные автостроители производили в России по меньшей мере 300 тыс. машин ежегодно. Более того, 60% производства должно быть локализовано, чтобы удовлетворять стимулам, например низким импортным пошлинам. В.Путин охарактеризовал их как «красную черту», за которой Россия не пойдет на уступки5. Однако Евросоюз считал, что эти требования нарушали свободу торговли.

Еще один болезненный вопрос — субсидии сельскому хозяйству, хотя генеральный директор ВТО Паскаль Лами заявил в июле 2011 года, что проблема, по существу, разрешена. Для ЕС тема импортных тарифов на российский лес также была трудна, хотя временные меры отчасти позволили создать ситуацию, приемлемую для обеих сторон, пока Россия не присоединится к ВТО. В принципе ЕС настаивал на завершении процесса присоединения в 2011 году. 26 сентября Европейский совет после встречи по вопросам международных отношений и торговли «выразил поддержку усилиям Комиссии по обеспечению своевременного завершения процесса, чтобы решение было принято на 8-й министерской конференции, запланированной на 15-17 декабря»6. Во второй половине октября Европейская комиссия подтвердила, что все оставшиеся вопросы (включая спорные вопросы в автомобилестроении) были разрешены и был расчищен путь к вступлению России в ВТО в декабре7.

Безусловно, ЕС учитывает как экономические, так и политические аспекты выгод, которые получит не только ЕС в целом, но и каждая страна — член ЕС в отдельности. Основной мотив — экономические выгоды, на которые рассчитывают ЕС и его страны-участницы, от вступления России в ВТО8. Тем не менее есть и ряд иных преимуществ, более относящихся к политической сфере, и именно они составляют суть статьи. По меньшей мере насчитывается четыре важных политических последствия для ЕС в случае членства России в ВТО, и некоторые из них лежат на поверхности политической и экономической сфер деятельности.

Во-первых, Россия войдет в торговую организацию, которая охватывает практически весь мир, что приведет к расширению действия правил мировой торговли и на территории России. В результате торговля облегчится, правила ее ведения станут яснее, а урегулирование споров ускорится благодаря механизму их разрешения, что важно для ЕС как крупного экономического актора, а также как группировки, активно поддерживающей многосторонность. Присоединение России к ВТО не только упростит товарные потоки, но и ознаменует желание России соблюдать действующие многосторонние договоренности. Поскольку прошлое не лишено примеров обратного (вспомним случай с Договором к Энергетической хартии)*, (*20 августа 2009 г. Российская Федерация официально уведомила Депозитария о своем намерении не становиться Договаривающейся Стороной ДЭХ. В соответствии со Статьей 45(3(a)) Договора данное уведомление означает прекращение Российской Федерацией временного применения ДЭХ по истечении 60 календарных дней с даты получения уведомления Депозитарием // URL: ) этот знак будет оценен по достоинству, и не только в ЕС. В данном вопросе, пожалуй, не существует расхождений между позициями стран — участниц ЕС: наоборот, сложилось единое мнение, что присоединение России к ВТО станет положительным развитием событий.

Особенным преимуществом для взаимоотношений ЕС и России станет накопление опыта разрешения споров с ЕС в целом или с отдельными странами-членами посредством отлаженного механизма их урегулирования. Этот механизм — «фирменный знак» ВТО, доказавший свою эффективность с течением времени. Более того, он подчеркивает значимость достижения соглашения посредством взаимоприемлемого компромисса, нежели объявления одной стороны правой, а другой — неправой. Подобного типа обязательного урегулирования споров недостает отношениям ЕС — Россия, он отсутствует в СПС, а инструменты, разработанные со времени заключения СПС (четыре «общих пространства» и их «дорожные карты»; «Партнерство ради модернизации»), не обладают юридически обязательным характером. Попытки выйти на обязательства в сфере энергетики, лежащей в основе отношений Россия — ЕС и зачастую преисполненной трудностей, не удались из-за решения России не ратифицировать Договор к Энергетической хартии и отсутствия у ЕС воли вести переговоры об альтернативных правовых рамках. Отсюда, разрешение споров в ВТО может стать полигоном для урегулирования споров между странами — членами ЕС и Россией. В случае успеха узлы этого механизма можно было бы перенести в другие сферы отношений ЕС и России, чтобы заниматься разрешением споров в более широком плане.

Во-вторых, прием России в ВТО существенно продвинет новое соглашение, по которому сейчас идут переговоры между Россией и ЕС, призванное заменить СПС, срок действия которого истек в 2007 году, но был продлен автоматически, поскольку ни одна из сторон не выразила иных стремлений. При действенности одних положений СПС другие устарели, а иных и вовсе нет, поскольку некоторые аспекты нынешних отношений не требовали подробного изложения в начале 1990-х годов, когда СПС и разрабатывали. Четыре «общих пространства» России и ЕС, о которых договорились в 2003 году («дорожные карты» к ним согласовали в 2005 г.), не могут заменить юридически обязывающего соглашения.

Мандат ЕС на переговоры о новом соглашении с Россией был выдан исходя из вероятности вступления России в ВТО до заключения нового соглашения Россия — ЕС, которое бы подразумевало, что правила ВТО станут само собой разумеющимися. Если бы вступление России в ВТО не состоялось, то переговоры по новому соглашению затянулись, поскольку нужно было бы достигать консенсуса относительно того, какие правила ВТО в него включать, какие исключать и какие иные правила согласовать. Таким образом, пришлось бы жить по СПС намного дольше, даже если двустороннее соглашение, достигнутое между Россией и ЕС в рамках переговоров по ВТО принять за точку отсчета. К тому же, что важнее, затягивание процесса могли истолковать как признак продолжающейся стагнации отношений Россия — ЕС. С другой стороны, относительно скорое заключение нового соглашения может дать положительный импульс этим отношениям и создать основу для новых форм сотрудничества.

В-третьих, присоединение к ВТО может открыть возможности для сотрудничества между Россией и ЕС на постсоветском пространстве. ЕС весьма заинтересован в нем, и Европейская комиссия выражала надежду на такое сотрудничество в рамках общего пространства внешней безопасности. Однако подобное сотрудничество мало реализовано, в основном по той причине, что Россия и ЕС имеют разные (и часто несовместимые) интересы в странах, с которыми граничат. Так, один автор недавно сделал заключение, что «общее пространство внешней безопасности по большому счету осталось фикцией»9.

Все же некоторые предложения были внесены, например Мезебергская инициатива, согласованная Федеральным канцлером Германии А.Меркель и российским Президентом Д.Медведевым в июне 2010 года. Она предусматривает сотрудничество России и ЕС по разрешению конфликта в Приднестровье в формате «5+2», в котором ЕС обладает лишь статусом наблюдателя. Если сотрудничество наладится, то Германия выступит за создание институционального диалога на уровне министров иностранных дел для обсуждения вопросов безопасности. В комитет вошли бы министр иностранных дел России С.Лавров, верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон, а также министры иностранных дел 27 стран — членов ЕС. Мезебергская инициатива, как и призывы некоторых стран ЕС к диалогу с Россией по ситуации в Беларуси, свидетельствует о желании со стороны ЕС сотрудничать на постсоветском пространстве. Тот факт, что Европейский парламент запросил исследовать состояние отношений Россия — ЕС с упором на их последствия для соседних стран, подтверждает данный вывод10.

Членство России в ВТО внесет большую совместимость на уровне торговли и некоторых других экономических отношений на постсоветском пространстве — согласованные правила на территориях России, Украины, Молдовы, Грузии, Армении и Киргизии. Более того, членство России в ВТО послужит катализатором для ее партнеров в рамках Таможенного союза — Беларуси и Казахстана. Процесс присоединения последнего к ВТО вышел на заключительные стадии, в то время как для Беларуси он только начинается. Наличие идентичных или, по меньшей мере, совместимых правил на этой территории может облегчить сотрудничество этих стран, как и проложить путь некоторым видам сотрудничества, в которые мог бы включиться ЕС или отдельные его страны-члены. Таков может быть первый шаг по реализации части потенциала общего пространства внешней безопасности — вероятно, через общее экономическое пространство, которое всегда отличалось динамичностью.

Затягивание присоединения России к ВТО было опасно тем, что наличные форматы экономического сотрудничества стали бы разниться еще больше, чем ныне, затрудняя его и тем самым не позволяя ему служить катализатором сотрудничества в других сферах. Самый наглядный пример — Украина, которая стала членом ВТО и, по всей видимости, собирается заключить соглашение об ассоциации (включая соглашение об углубленной и всеобъемлющей зоне свободной торговли (ЗСТ) с ЕС в декабре 2011 года*. (*Запланированное заключение соглашения может быть отложено из-за содержания бывшего премьер-министра Украины Юлии Тимошенко в тюрьме, что ЕС жестко осуждает.) Однако Россия предприняла значительные усилия, чтобы убедить Украину присоединиться к Таможенному союзу, который предполагают превратить в Единое экономическое пространство в 2012 году. ЕС дал ясно понять, что соглашение о ЗСТ и Таможенный союз — форматы несовместимые. Присоединение России к ВТО позволит повысить их совместимость в будущем и привести к сотрудничеству на базе правил ВТО. С другой стороны, разрушение потенциала подобного сотрудничества в силу появления расходящихся сводов правил вызвало бы серьезные последствия. Такая вероятность просматривалась, если бы присоединение России к ВТО снова затормозилось и если Украина заключит Соглашение о ЗСТ с ЕС. Тогда соглашение о ЗСТ и Таможенный союз развивались бы независимо друг от друга, не обладая общей основой в виде ВТО, что привело бы к непродуктивному соперничеству вместо сотрудничества.

В-четвертых, членство в ВТО предположительно позволит России усилиться экономически и провести модернизацию. В этом отношении показателен пример Китая. В своем недавнем исследовании последствий вступления Китая в ВТО профессор Ванг Йонг из Пекинского университета делает заключение: «В целом именно присоединение к ВТО вызвало огромные преобразования в Китае в последнее десятилетие»11. Разумеется, у России и Китая разные внутренние стартовые позиции, но Китай, будучи страной, проведшей длительные переговоры о присоединении, может в некотором смысле служить хорошим примером того, чего России можно ожидать от членства в ВТО — по крайней мере, в смысле внешних требований, способствующих внутренней модернизации. ЕС чрезвычайно заинтересован в том, чтобы Россия достигла поставленных ею целей в плане модернизации, и образовал «Партнерство ради модернизации», чтобы содействовать их достижению.

Это особенно верно в отношении таких стран ЕС, как Германия, которые практикуют разнообразные формы экономического взаимодействия с Россией — от торговли и инвестиций до создания предприятий, действующих в Российской Федерации. Немецкий бизнес заинтересован в возрастании возможностей экономического сотрудничества с Россией, что вероятней при реализации сценария, в котором усилия России по модернизации завершатся успехом. Однако даже странам, экономическое сотрудничество которых с Россией не столь масштабно, явно выгодно, чтобы Россия была сильной экономически, поскольку это поможет ЕС в целом на экономическом фронте и ослабит некоторые риски в области безопасности, которые могут возникнуть в случае, если Россия будет слабой и относительно отсталой12.

Таким образом, вопрос присоединения России к ВТО выходил далеко за пределы сферы экономики и торговли и включал вопросы из сферы политики и безопасности, как и ожидания, связанные с многосторонностью и возможностью урегулирования споров. Точно так же, как затяжка в процессе присоединения к ВТО подняла в России вопросы об истинных намерениях нынешних членов ВТО в отношении вступления России в организацию, сомнения возникли и у членов ВТО в серьезности интереса России в присоединении к ней. Регресс в процессе переговоров о присоединении к ВТО, вызванный созданием в 2009 году Таможенного союза, снова заставил многих в ЕС задуматься о подлинных намерениях России в отношении ВТО, особенно в связи с тем, что некоторые секторы экономики, очевидно, в краткосрочном плане столкнутся с потерями, даже если ожидаются приращения ВВП в целом.

Оптимистическую оценку шансов на вступление дал первый вице-премьер И.Шувалов на ежегодной конференции Американо-российского делового совета в Чикаго в октябре 2011 года13. Последний вопрос, который необходимо было решить, касался мониторинга торговых потоков через Абхазию и Южную Осетию. При посредничестве Швейцарии Россия и Грузия пытались найти решение, приемлемое для обеих сторон. Грузинская сторона согласилась на компромиссное предложение Швейцарии, в то время как главный переговорщик от России Максим Медведков заявил, что Россия в течение нескольких дней рассмотрит данное предложение, прежде чем дать ответ14.

Тогда же Рабочая группа по вступлению России в ВТО на заседании в Женеве отвергла требование Грузии отложить заключительную сессию, намеченную на 10 ноября, на которой должно было быть принято решение о передаче вопроса о присоединении России на декабрьскую министерскую встречу ВТО. ЕС также был вовлечен в российско-грузинский спор. Гуннар Виганд, дипломат высокого ранга из Европейской службы внешнеполитической деятельности, ответственный в том числе и за отношения с Россией и странами «Восточного соседства», 25 октября провел переговоры с высшими чиновниками Грузии, пытаясь убедить их не блокировать вступление России в ВТО15. Данная мера соответствует линии ЕС на обеспечение необходимых условий для вступления России в ВТО в конце 2011 года. Россия и Грузия достигли договоренностей.

Весьма важно было закончить текущий процесс присоединения России к ВТО возможно раньше. Осенью Россия вступила в полосу выборов, а ЕС был поглощен кризисом в еврозоне, что отвлекало их внимание и ресурсы от менее срочных «внешних» вопросов. Отсюда была велика опасность, что «окно возможностей» закроется для вступления России в ВТО. Таким образом, многие политические преимущества, которые могли получить отношения Россия — ЕС от членства России в ВТО, снова были бы утрачены в отсутствие ясности, когда же участники переговоров обретут силы вновь вступить на завершающий этап пути.

Однако последнее развитие событий позволяло выразить оптимизм относительно того, что Россия вступит в ВТО в самом ближайшем будущем, и оптимизм оправдался. 16 декабря 2011 года на министерской встрече организации в Женеве Россию официально пригласили вступить в ВТО. Если российский парламент ратифицирует пакет соответствующих документов к 15 июня 2012 года, то Россия станет членом ВТО. 15 декабря (за день до министерской встречи) на саммите Россия — ЕС и председатель Европейского совета Херман ван Ромпёй, и председатель Европейской комиссии Ж.М.Баррозу выразили удовлетворение предстоящим решением министерской встречи, подчеркнув выгоды для самой России и отношений России с ЕС от ее вступления в ВТО. Как писала газета «Нойе цюрхер цайтунг» в день министерской встречи, во внутренних документах ЕС было отмечено, что по завершении переходного периода объем торговли между Россией и ЕС будет ежегодно увеличиваться на 3,9 млрд. евро. Членство России в ВТО, не будучи панацеей для отношений России и ЕС (проблематичных в некоторых аспектах), послужит сильным стимулом для роста торговли и инвестиций в скором будущем.

1Aslund A. Russia’s Accession to the World Trade Organization // Eurasian Geography and Economics. 2007. №48/3. Р. 289-305.

2Barysch K. The EU and Russia: Strategic Partners or Squabbling Neighbours? / Centre for European Reform. London, 2004. Р. 22.

7Hosp G. Der WTO-Beitritt Russlands rückt näher // Neue Zürcher Zeitung. 22.10.2011. S. 29.

9Исследование, проведенное под эгидой Европарламента: Averre D. EU-Russia Relations and the Shared Neighbourhood: An Overview / Directorate-General for External Policies of the Union, Directorate B, Policy Department. March 2011. P. 6.

12См.: Stewart S. A Weaker Russia: Serious Repercussions for EU-Russia Relations //SWP Comments 2011/C26. September 2011.

Москва. 22 августа. INTERFAX.RU — Россия проведет анализ соответствия новых санкций США нормам ВТО, но в торговой организации есть негласное понимание, что политические санкции на судебное рассмотрение не выносятся. Об этом заявил в интервью «Интерфаксу» директор департамента торговых переговоров Минэкономразвития РФ Максим Медведков.

«Сейчас существует негласное понимание у многих стран, что так называемые политические санкции в ВТО на рассмотрение не выносятся», — отметил при этом он.

«Но из этого понимания наши украинские коллеги сделали исключение. Они полтора года назад подали иск к Российской Федерации в отношении мер, которые касаются транзита. Эти меры были приняты нами для обеспечения интересов собственной безопасности. И мы, и другие страны ВТО до сих пор относят подобные меры к «неприкосновенным». Украина же на это общее понимание не обратила внимание. За тем, что в итоге получится, какое решение будет принято арбитрами, с интересом наблюдает и весь остальной мир», — сказал Медведквов

По его словам, решение панели арбитров по этому спору ожидается в декабре.

«Решение может быть прецедентным для интерпретации статей ВТО, которая касается национальной безопасности. И оно тогда будет прецедентным и для всех мер США. Ведь, вводя ограничения по стали, по алюминию и по автомобилям, американцы ссылаются на интересы нацбезопасности», — отметил он.

«По большому счету, панель должна принять решение в отношении того — а где граница между национальной безопасностью и протекционизмом, и вообще, имеет ли ВТО компетенцию принимать решения, которые касаются вопросов безопасности. Это очень важная вещь, которая может иметь разрушительные последствия вообще для функционирования многосторонних правил торговли в их нынешнем виде и стабильности всей мировой торговой системы. Именно поэтому до сих пор всеми правдами и неправдами в ВТО старались не доводить споры, затрагивающие вопросы безопасности, до стадии принятия решения арбитрами. Так что, нельзя исключать, что и сейчас никакого решения вообще не будет», — пояснил Медведков.

Новые санкции

Минфин США, как ожидается, в среду введет санкции против России в ответ на события в британском Солсбери, где были отравлены экс-сотрудник ГРУ Сергей Скрипаль и его дочь Юлия.

Госдепартамент США в начале августа объявил о намерении ввести два блока санкций: один в конце этого месяца, а второй — в ноябре.

В сообщении госдепа не уточнялось, какие именно ограничительные меры предусмотрены Вашингтоном, однако сообщалось, что они вступят в силу «примерно 22 августа».

Однако тогда же телеканал NBC со ссылкой на неназванного представителя госдепа сообщил, что первый раунд санкций ограничивает экспорт и финансирование, но может иметь не очень существенный эффект, так как он в значительной степени дублирует другие ограничения, которые уже действуют, например, на продажу оружия России.

Самое значительное влияние в рамках первоначальных санкций может оказать запрет на выдачу лицензий на поставку в Россию товаров, связанных с национальной безопасностью. Ранее среди таких товаров были электронные устройства и компоненты для них, а также авиационное оборудование для калибровки и проведения испытаний. До сих пор разрешения на поставки в Россию такого оборудования выдавались в зависимости от обстоятельств: власти США рассматривали по отдельности каждый случай.

Спустя три месяца после первого блока санкций может последовать второй, более существенный блок, который, как ожидается, будет «более болезненным». Он может быть реализован, если Россия не предоставит гарантии того, что она не будет использовать химическое оружие в будущем и не согласится на «локальные проверки» со стороны ООН.

Второй пакет санкций может включать существенное снижение дипломатических отношений, приостановку возможности полетов в США для государственной авиакомпании «Аэрофлот», а также о почти полном ограничении экспорта и импорта.

Бывший сотрудник ГРУ Сергей Скрипаль и его дочь Юлия были обнаружены в тяжелом состоянии в британском городе Солсбери в начале марта. 12 марта премьер-министр Великобритании Тереза Мэй заявила в парламенте, что они были отравлены нервнопаралитическим веществом «Новичок» (А-234), разработанным в России. В Москве отвергли эти обвинения, напомнив, что все химическое оружие РФ уничтожила в 2017 году под контролем Организации по запрещению химоружия.